Хрустальное Королевство

Дверь за барной стойкой распахнулась и вышла девочка лет пятнадцати. Ее полные губы и янтарные глаза скривились в угрюмой гримасе.

Пять или шесть ожерелий висели у нее на шее, все ручной работы — кожаный ремешок с подвесками из дерева или слоновой кости. Толстые браслеты из кожи и пеньки охватывали ее запястья.

— Уннусаккут, — сказала она, что звучало как «о, новая встреча». Это было по-инуктитутски «Добрый вечер», но с большим количеством скуки и раздражения, чем я когда-либо прежде слышала.

— Добрый, — ответила я, так как мой инуктитут был совсем не так хорош.

В школе приходилось учить английский и французский, так как большинство наших подменышей размещались в Канаде и США, еще мы изучали шведский, так как это был язык наших предков. Мы иногда взаимодействовали с эскимосами, живущими вокруг Дольдастама, поэтому нас учили основам инуктитута, но я редко использовала его, и мое свободное владение кануло в лету.

— О, — она посмотрела на меня с удивлением, когда я размотала шарф и открыла лицо. — В основном здесь останавливаются эскимосы.

Я сняла шапку и провела рукой по волосам:

— На самом деле я из Дольдастама.

Она прищурилась глядя на меня, и я отметила, что едва заметно ее левый глаз был немного больше, чем второй. Кончик миниатюрного носа был слегка вздернут, а кожа казалось чистой и довольно бледной. Непослушные темно-русые волосы заканчивались чуть выше плеч.

— Не похоже, что вы из Дольдастама, — сказала она, но я уже поняла, что она тоже не совсем Канин.

— Ну, все же.

И именно тогда я увидела плакат «РАЗЫСКИВАЕТСЯ», ориентировку, прикрепленную на доску объявлений за ее спиной. Тот, который показывал мне Бейн. Прямо рядом с Константином Блэком я увидела свою черно-белую фотографию, смотрящую прямо на меня, и поняла, что, вероятно, я совершила ошибку, приехав сюда.

— Вы полукровка, как и я? — спросила она. Ее глаза заблестели, и она перестала сутулиться.

Я кивнула:

— Я Канин и Скояре.

Она криво улыбнулась и указала на себя:

— Омте и Скояре.

Я улыбнулась в ответ, надеясь расположить ее к себе:

— Редко можно встретить людей, в которых вот так смешивается кровь.

— Может там, откуда ты, да, но не здесь. Искиль — место, где оседают все тролли, о которых хотели бы забыть — нежелательные младенцы, подменыши вне закона, полукровки, которые никуда не вписываются, — она покачала головой. — Вот так, в итоге, я здесь и застряла.

— Что ты имеешь в виду? — спросила я.

— Мои родители — неженатые королевские особы, которые не хотели терять свое наследство из-за внебрачного ребенка, но видно моя мать любила меня слишком сильно, чтобы позволить умереть в холоде, — она закатила глаза. — Поэтому, они бросили меня здесь, когда мне была неделя от роду, а трактирщик предложил работу за содержание по сей день.

Правду сказать, я мало что знала об Искиле. Она была слишком изолирована, поэтому у нас редко возникал повод говорить о ней. Но так как это было самое закрытое место во всем сообществе троллей, не удивительно, что она стала местом коллективной свалки.

— Мне очень жаль это слышать, — искренне сказала я. Мне было сложно расти полукровкой с родителями, которые хотели меня и любили. Я даже представить не могла, на что было похоже ее детство в таком месте и в одиночестве.

Она пожала плечами.

— Могло быть и хуже, — тут она наморщила лоб и наклонила голову, словно ее осенило. — Эй, разве король не умер или что-то вроде того?

Я была поражена, насколько небрежно девушка затронула эту тему. Живя в столице и работая на королевство, я настолько привыкла к королевской власти и говорила о них с большим почтением. Но она, казалось, смутно понимала, что у нас вообще был король.

Здесь, в Искиле, все было по-другому. Все отличалось от остального королевства — географически и в социальном отношении. Это был скорее обособленный маленький остров.

— Он умер, — мрачно сказала я.

— Я слышала, что никому из Искили не разрешили пойти на похороны, — сказала она, затем опустила взгляд и пробормотала. — Как будто кто-то из нас собирался.

— Улла! — рявкнул голос из задней комнаты. — Прекрати тратить время гостьи и покажи ей ее комнату.

Девочка снова закатила глаза, на этот раз резче, чем в первый раз:

— Простите. Я возьму ключ от вашей комнаты.

Она повернулась и пошла в заднюю комнату, где она и трактирщик моментально начали перепалку. Со всей скоростью, на которую я была способна, я заскочила на стойку, потянулась вперед. И сорвала плакат «РАЗЫСКИВАЕТСЯ» с моим фото со стенда, смяла его и запихнула себе в карман.

Едва я опустилась на ноги, дверь снова распахнулась. Девочка-подросток вышла, неся большой металлический ключ, прикрепленный к резному куску древесины.

— Пойдемте, — она жестом попросила меня следовать за ней, когда пошла по лестнице, которая скрипела от каждого ее шага.