Хрустальные небеса

Нарастающий гул. Огромная ладонь подталкивает в спину. Огни прожекторов за окнами скользят вниз.

Я лечу!

Хотелось заорать от счастья, но мешала кислородная маска.

На несколько секунд появилось ощущение, что корабль заваливается куда-то «на спину», одновременно разворачиваясь вокруг продольной оси.

- Пошел маневр по тангажу и крену! - сообщили динамики.

В день старта была сильная облачность. Уже на первых секундах полета «Буран» нырнул в слой плотных сизых туч. За стеклами окон потемнело.

Но сумерки длились едва ли несколько секунд. Корабль поднялся выше облаков, и розовые лучи восходящего солнца заискрились на остеклении иллюминаторов, проникли внутрь кабины.

Басовитый рык ракетных моторов был уже едва слышен.

- Тридцать секунд полета! - голос оператора звенел от напряжения. - Двигатели ракеты-носителя работают нормально. Замечаний по бортовым системам нет.

Нарастала перегрузка. Я почувствовал, что щеки стали оттягиваться к шее. Невидимые ладони потянули брови к вискам. Прозрачная туша плотной массой наваливалась сверху. Стало трудно дышать.

Неужели я не выдержу? Потеряю сознание?

Мысли стали тягучими, как размякшие ириски. В глазах потемнело.

Это сумеречное состояние длилось, наверное, минуту; может быть, чуть больше.

Резкий боковой толчок. Перегрузка ослабла. Краем глаза я увидел, как изогнутые серые конусы параблоков-ускорителей метнулись прочь от цилиндрического тела ракеты-носителя.

- Есть разделение ступеней! - голос оператора, казалось, бил в самые уши. - Двигатели центрального блока работают в нормальном режиме!

Почти десять минут подъема в атмосфере, десять минут тревоги и ожиданий. Мне они показались вечностью. Время словно застыло. Секундная стрелка на циферблате наручных часов сонно перешагивала по столбикам делений.

Звук двигателей давно перестал быть слышен. Движение ощущалось только легким подрагиванием корабля и давящим прессом перегрузки.

Потом тяжесть исчезла. Приглушенный скрежет металла, хлопок - и толстое тело ракеты «Энергия» стало уходить прочь от «Бурана».

- Отделение центрального блока, - прокомментировал оператор с Земли.

«Буран» задрожал, дернулся, завертелся. Тут уж я и сам сообразил, что космолет включил собственные небольшие двигатели и выходит на окончательную орбиту.

Совершенно неожиданно наступила тишина, и во все тело пришла приятная легкость. Мне показалось, что я нырнул в пространство головой вперед и повис на привязных ремнях.

- Космический корабль «Буран» выведен на расчетную орбиту! - сквозь легкий треск радиопомех прорвался зычный голос.

Несколько секунд я висел на ремнях совершенно обессиливший. В голове был какой-то туман, в ушах звенело. А потом до меня, наконец, дошло...

Я нахожусь на космической орбите! Лечу вокруг Земли! Мечта стала реальностью!

Я стянул с рук прорезиненные перчатки. Пальцы тряслись от охватившего меня возбуждения, когда я расстегивал ремни. Осторожно высвободился, ухватился за ближайшую скобу.

Тело не слушалось. Ноги заносило то вбок, то вперед. Но через пару минут, я скоординировал свои движения и начал осваиваться в невесомости. Я знал, что в начале полета космонавтам не рекомендуется делать резких движений, особенно быстрых поворотов головой. Вестибулярный аппарат человека должен привыкнуть к отсутствию веса.

Подтягиваясь за скобы, я перебрался к боковому иллюминатору.

«Буран» летел левым крылом к Земле. Корабль находился над освещенным Солнцем полушарием планеты. Облака внизу походили на растянутые куски белой ваты. Под ними просматривалось юго-восточное побережье Китая, виднелись Япония и еще какие-то мелкие острова. Тихий океан имел ярко-голубой цвет на отмелях и темнел, становился сине-зеленым над глубинами и впадинами.

Меня охватило чувство небывалого душевного подъема. Была, конечно, и тревога за общий успех полета, но она отошла на второй план, почти утонула в море накатившей на меня радости. В голову даже пришла озорная мысль: влететь в поле обзора телекамеры и помахать землянам рукой. Но я все же остановил себя: мое появление могло серьезно повлиять на весь ход полета, и грозило мне очень серьезными наказаниями и карами.

У меня с собой был фотоаппарат - купленная еще во время учебы в техникуме старенькая, но абсолютно надежная «Чайка». И пять кассет фотопленки. Увы, цветную достать не удалось, и пришлось довольствоваться обычной, черно-белой.

Я принялся снимать. Закреплял фотокамеру на скобах и с использованием замедлителя спуска фотографировался на фоне пультов в кабине «Бурана» и около иллюминаторов корабля - так, чтобы за ними была видна Земля. И, конечно, фотографировал земную поверхность. Особенно много фотографий сделал в конце первого витка, когда космолет снова летел над территорией Советского Союза. Почти сразу узнал за стеклами окон южную часть России, восток Украины, черноморское побережье и Крым.

Иногда я поглядывал в сторону пульта управления «Бураном». Все системы корабля работали нормально. Моего вмешательства как испытателя не требовалось.