Хрустальные небеса

- Господин Кретьен, я уполномочен сообщить вам, что Советский Союз готов оказать помощь терпящему бедствие французскому экипажу. Как вы знаете, сейчас четверо советских космонавтов завершают двухмесячную программу астрофизических исследований на борту корабля многократного использования «Прометей». Принято решение силами этого экипажа выполнить спасательную операцию в космосе. Но радиосистемы сближения и стыковочные узлы на советских и французских аппаратах различны. Значит, придется осуществлять наведение советского корабля на французский орбитальный комплекс с Земли, а эвакуацию экипажа проводить через открытый космос. Поэтому нам в качестве консультантов будут нужны ваши специалисты по бортовым системам «Гермеса».

Вечером того же дня руководитель Французского национального космического центра с группой специалистов вылетел в Москву.

***

Африка была удивительно красива в лучах восходящего Солнца. Сквозь голубоватую дымку атмосферы Олег ясно различал зеленые пятна оазисов на песчано-бурой поверхности Сахары, видел синюю извилистую ленту Нила и пыльные серые прямоугольники каирских кварталов. Вот уже почти два месяца он в космосе, а живописные картины земных ландшафтов по-прежнему заставляют учащенно биться сердце; бело-голубая планета за иллюминатором зовет к себе в каком бы отсеке корабля ты не находился и какой бы работой ты не занимался.

Но сейчас любоваться красотами Земли времени не было: чуть выше красной точки Фомальгаута на расстоянии всего лишь двух километров тревожно мигали сигнальные огни тяжелораненого «Гермеса».

Олег почувствовал легкий толчок, Земля медленно поползла в левый нижний угол иллюминатора -«Прометей» выполнял очередной маневр сближения.

- Оля, Олег, у вас все нормально? - раздался в наушниках скафандра голос Игоря Климова, командира экспедиции.

- Бортинженер Павлов к работе готов, - сухо ответил Олег.

- У меня все в порядке, параметры скафандра в норме, - отозвалась сидевшая рядом с Олегом на кожухе шлюзового насоса астрофизик Ольга Мухина.

- Ребята, минут через десять выполним зависание, - продолжал Климов. - Расстояние до объекта будет около ста метров. Пару минут повремените - пусть система стабилизации зафиксирует положение корабля, а потом открывайте люк - и вперед.

- Олечка, - захрипел в наушниках простуженный бас астронома Товмасяна, - ты не забыла, как включать ранцевую установку?

- Не волнуйся, Витя, я все помню. Все будет в порядке, - даже сквозь двойное стекло гермошлема Олег увидел, как улыбнулась Ольга.

- Сейчас не совсем удачное время для шуток, Виктор, - строго заметил Климов.

- Я как никогда серьезен, командир, - обижено захрипел Товмасян. - Просто я волнуюсь за Олечку.

«Виктор напрасно тревожится, - подумал Олег, по части работы вне корабля Оля подготовлена ничуть не хуже его. Просто сказывается вчерашнее - мужское самолюбие Виктора в очередной раз было задето».

Вчера днем Ольга и Товмасян выходили в космос снять использованные кассеты с астроблока. Система терморегулирования в скафандре Виктора забарахлила, температура упала почти до нуля по шкале Цельсия. Климов стал настаивать на немедленном возвращении Товмасяна в корабль, но Виктор все же уговорил командира разрешить продолжить работу в космосе, заверив «космического перестраховщика», как он иногда называл Климова, что в не столь далекие времена, когда он, восходящее светило астрофизики Виктор Товмасян, работал в Бюраканской обсерватории на Кавказе, ему все тамошние горные морозы были нипочем. И вообще он -человек закаленный. Но когда через два часа Виктор вернулся в корабль, он был похож на молодого Деда Мороза - даже на его короткой черной бороде серебрился иней. А вечером Товмасяна стало знобить, у него разболелась голова, и Ольга, исполнявшая по совместительству обязанности врача экспедиции, после короткого радиосовещания с медицинской группой из Центра управления полетом поставила диагноз -простуда. И как сегодня утром Виктор не храбрился, как не доказывал всем слегка охрипшим голосом, что он абсолютно здоров, Климов отстранил его от непосредственного участия в спасательной операции на

«Гермесе» и усадил в кресло бортинженера -контролировать по радиолокатору расстояние до французского научного комплекса. Отправиться через открытый космос к терпящим бедствие космонавтам предстояло Олегу Павлову и Ольге Мухиной.

***

Красная треугольная стрелка на счетчике кислорода почти коснулась деления с цифрой «6».

Профессор биологии Поль Бреффор посмотрел на индикатор, скользнул по лицам своих соотечественников и ровным спокойным голосом сказал:

- Русские наверняка успеют. Они должны быть уже где-то рядом.

- Ваш оптимизм еще не испарился, профессор? -иронически улыбнулся второй пилот «Гермеса» Жан Массакр. - Я что-то не верю, что коммунисты очень уж торопятся спасти трех несчастных французов.

- Не забывайте, что один из этих несчастных французов - это вы сам, Жан, - резко ответил Бреффор. -Я, признаться, не понимаю вашей неприязни к русским.