Хрустальные осколки

«А разве царям обувь не положена? Странный он все же», – промелькнула мысль.

– Готов ли ты очистить свою тело и душу от гнили Тьмы? От мерзких ее тварей. Готов ли ты примкнуть к рядам праведных слуг небесных?

– Готов, – подтвердил Эни, полный решимости. – Я готов!

– Тогда прочти мне семьсот семьдесят семь раз: соблазны опасны для чистых душ Небес! И я помилую тебя, Эниан.

И Эни стал читать. И на трехсотом разе дикие слова, лившиеся ранее из уст крылатого безумца, стали казаться такими естественными.

– Соблазны опасны для чистых душ Небес, соблазны опасны для чистых душ Небес, соблазны опасны для чистых душ Небес… – беспрерывно повторял Эни. И стало легче. Зуд от укуса прекратился. – Соблазны опасны для чистых душ Небес, – отскакивали от зубов спасительные строки.

Голос друга теперь напоминал шипение змеи. От Октавиана осталось только имя, а сама призрачная фигура растворилась в священном источнике, когда Эни принимал очередное омовение. Не нужна небесному слуге дружба с нечистым и порочным юношей. Эни отказался от нее. Отпустил и позволил забыть. И вскоре он полностью освободился от оков и губительного влияния Тьмы.

Заметив успехи Эни в очищении от грязи и греха, Фиус приказал подданным поселить его с другими небесными слугами в общежитии. И теперь семеро юношей ютились в крохотной комнатке, лишенной каких-либо удобств. Как и подобалось скромным праведникам, спали они на полу и питались раз в месяц освященным зерном. Купались только под надзором стражей. А стоило небесным слугам даже просто улыбнуться кому-нибудь, как их ждало наказание.

Его Святейшество Фиус заверял:

– Влюбляются только глупцы, что не умеют контролировать свои желания. Вы же не глупцы! Глупцам не место на Небесах! Единственное чувство, которое мы должны испытывать, – это благоговение во время молитвы! А остальные чувства – это яд!

И Эни запомнил наставления Фиуса. Они впечатались в сердце кодексом небесной чести. Эни внимательно повторял их каждый белый день вместе с молитвой за брата, пока несогласные с Реформой чистой жизни глупцы сбегали к людям, а кто и падал окончательно, присоединившись к развратникам в черном.

Эни послушно исполнял свой долг, молясь за брата и всех смертных, пока его сожители предавались запретным чувствам. Однажды Эни застал влюбленную парочку по возвращении из купальни. Небесный юноша прижимал к себе деву, они лобзались и нежились, пока не встретились взглядом с Эни. Тот выпорхнул из здания, словно узрел недозволенное. Щеки пылали от увиденного, и сам он взъелся на парочку.

«Почему им все дозволено? Кто они такие, раз нарушают наставления Его Святейшества?! Влюбляются только глупцы! Так пусть расплатятся за это!» – решил Эни и пожаловался стражам. Это был первый раз, когда он вмешался в чужую жизнь и забыл об этом.

«Я все делаю правильно», – уверял себя Эни. И ряды небесных слуг редели, как волосы на макушке старца.

Вскоре под давлением Небесного совета сам Фиус разрешил небесным юношам и девам создавать семьи, но только в стенах Департамента. Молодых благословляли и венчали, а после рождения детей запирали в разных общежитиях подальше друг от друга. Младенцев сразу отдавали на воспитание подданным Его Святейшества. Подрастая, юные небожители становились помощниками небесных слуг Департамента.

Шло время. Эни уже успел выдохнуться от постоянного контроля стражей. Фиус так и не удостоил послушного подчиненного привилегиями за доносы на крылатых грешников, не способствовал его должностному росту. И при первой возможности Эни покинул Небеса, обманув Като.

Эни тысячелетиями наблюдал за людьми. Они казались вечно суетящимися муравьишками, будто соревновались, кто больше принесет в свою крошечную норку зерна. Коварные желания сбивали их с пути, а не знающая конца алчность раздавливала их стопой жестокости. Каждый хотел занять свое место под солнцем и не стеснялся проливать чужую кровь.

Эни тихо молился, чтобы их невежественные души скорее вернулись к праведной жизни, как сам едва не запачкался грехами Среднего мира. Человеческие чувства начали прорастать в небесном сердце сорняками.

– Соблазны опасны для чистых душ Небес, – повторял Эни строчку за строчкой.

Но спасительные слова перестали защищать от запретных чувств. И тогда с позволения Адония Эни направился за наставлениями к прославленному мудрецу Риши на Святую гору. Бывший житель Мира мудрецов смиренно сидел в позе лотоса. Оранжевые одежды сияли в свете закатного солнца. Голова блестела лысиной, а улыбка – умиротворением. И Эни нашел прибежище у лотосных стоп старца.

Шли годы. Эни, напитав пытливый ум мудрыми наставлениями, решил вернуться к людям в город. Риши позвал небесного ученика и молвил:

– Встретишь друга ты. Окажи почтение, не груби ему.

Эни понимающе кивнул, но сказанное все же удивило.

«Зачем же мне грубить своему другу?»