Хрустальные осколки

Единственный друг – Ниро предал его, трусливо сбежав в Ад, когда Эни было четырнадцать. И случилось то после пробуждения Дэвиана. Не хотелось вспоминать льющиеся водопадом слезы у Золотых врат, когда он умолял друга вернуться. Но как бы ни было больно в прошлом, Эни не собирался грубить божественному товарищу, не хотелось тратить на него время и энергию.

«Поздороваемся и разойдемся каждый в свою сторону», – представлял встречу Эни, играя с хрустальной подвеской, вдетой в ухо изысканной серьгой…

Которую неделю шел дождь. Капли скатывались с крыш домов, как слезы по щекам. Эни привык просыпаться с заплаканным лицом, давясь солью. Запах плесени и крысиного помета навеки осел в ноздрях. Эни перестал что-либо ощущать, кроме него. А испачканные чужой кровью стены стали родными. Длинные волосы спутались в мочалку. Запястья и щиколотки онемели от кандалов. На теле нарисовался очередной след от побоев, и это было не самое ужасное за проведенные в плену дни. Похитители срезали каждый день по кусочку кожи, как и обещали. Силы покидали замученное тело Эни ночь за ночью, когда голодные охотники возвращались к излюбленной добыче. Огненосцы явились злобными тенями, заставив его в очередной раз содрогнуться.

– Боги прокляли этот город дождем. Все попрятались, даже жалкие людишки, – ворчал Син с вечным хаосом на голове. А патлатый напарник продолжил мысль:

– Мы так и не смогли поймать ни одной белокрылой пташки, а это означает…

– Означает, что пора исполнить свой небесный долг, малыш, – ухмыльнулся Син, достав из кармана мантии нож. От лезвия повеяло смертельной опасностью. Эни уже представил, как оно вонзается в горло…

– Н-н-нет! Пожалуйста! Пожалуйста, пощадите. Отпустите меня! Зачем я вам! Я невкусный!

– Как зачем? Твой хозяин так и не явился за тобой. А мы голодаем которую неделю! Несправедливо! – не унимался Син.

– Не церемонься с ним. Задуши как курицу, а потом разделай, – давал жуткие советы патлатый.

– Нет! – успел закричать Эни, как вдруг тяжелая рука проехалась по лицу, повалив его на грязный пол. Когти намертво вцепились в шею. Пленник хрипел и задыхался, не в состоянии пошевелиться. Син не отпускал руки, когда жизнь медленно покидала Эни.

В углу притаился мотылек. Он застыл одиноким призраком, как и имя, которое Эни веками не произносил, но оно постоянно следовало за ним неупокоенной душой. Его имя. И умирающий пленник невольно повторил его в мыслях.

И внезапно сверкающее лезвие вылезло из огненной груди. Стены содрогнулись от криков. Кровь хлынула фонтаном и запачкала порванную рубаху пленника. Эни замер от ужаса, раскрыв глаза так широко, что те готовы были вывалиться из глазниц, как покатилась голова с мокрыми рыжими волосами по полу. И пленника едва не стошнило от увиденного, пока таинственный спаситель в маске играючи орудовал клинком. Расправившись с соперниками, безликий огненосец наклонился к Эни. Длинные когти потянулись к пленнику, заставив того впечататься от ужаса спиной в угол.

«Этот точно меня убьет», – догадался Эни и завопил, прикрыв голову руками:

– Н-не п-подходите ко мне!

– Эни, это я – Окто, – представился он. Голос звучал мягко и дружелюбно, но не вызывал у Эни ни капли доверия.

«Снова это имя», – заметил пленник. Оно вонзилось в кожу занозой. Но Эни и представить себе не мог знакомого, что кромсает тела на куски.

Эни таращился сквозь пальцы то на его железную маску, то на изувеченные тела, сердечно желая, чтобы кошмарная ночь закончилась.

– Прости. Сейчас за собой приберу, – извинился Окто и грациозно взмахнул рукой. И яркое алое пламя жадно поглотило трупы, заставив Эни задрожать еще сильнее.

Окто разорвал подол мантии на полоски и потянулся к пленнику. Руки обхватили дрожащего юношу. Теплая ткань накрыла глубокие порезы. Эни не верил своим глазам: огненосец перевязывал его раны, заботился. Но синяки и следы от клыков так и остались пятнами на теле. Притворяется добродетелем, чтобы потом съесть наивного небесного слугу. Эни не успел и пискнуть, как его заключили в крепкие объятия.

– Эни, мой дорогой Эни! Я здесь, я здесь. И никто тебя не обидит, – успокаивал спаситель. – Никто больше не навредит тебе.

От него пахло кровью вперемешку с цветочной пыльцой. Когти осторожно расчесывали спутанные волосы. Казалось, огненосец дорожил им. Но Эни по-прежнему не узнавал его.

Окто дотронулся до цепей, приковавших пленника к полу. Жар охватил и кандалы. Металл стал податливым, как влажная глина. И Эни наконец-то избавился от железных оков. Но радость не коснулась его лица. Не присущее нечисти поведение настораживало.

– Что вам надо от меня? – поднял недоверчивый взгляд Эни. Окто остановился. Вопрос явно удивил его.

– Эни, ты напуган. Но я твой друг, и я пришел тебя защитить. Я же обещал тебя защищать. Всегда, Эни, – ответил он. Ладонь скользнула по щеке, заставив небожителя враждебно съежиться.

«Соблазны опасны для чистых душ Небес», – вспомнил он и повторил вслух.