Хрустальные осколки

– Всего один раз задержишься с нами. Твой господин не будет против, – успокаивал он.

– Будет, – раздался знакомый голос, строгий и властный.

Эни обернулся и встретился с ядовитым взглядом Маттиаса. Рубиновые огоньки исполняли ритуальный танец, прожигая сквозь прорези маски. Сердце ускорилось, следом за ним и дыхание.

– Не разбрасывайтесь слугами, господин, а то потеряете их так когда-нибудь, – упрекнул Магнус, мягко подталкивая Эни к хозяину.

– Они не дети, чтобы теряться, – отрезал Маттиас. Он схватил пленника за запястье и, смягчив тон, добавил: – Наслаждайтесь, господа.

Покинув сомнительное заведение, господин выволок пленника на улицу. В глазах темнело беспокойство. Он вцепился в мантию и затряс Эни, словно тряпичную куклу:

– Ты пил воду из озера?

Грозный вопрос заставил остолбенеть. Слова звучали раскатами грома, точь-в-точь повторяя пророческий кошмар.

«Что ему ответить? Что со мной будет? Я так же умру, как в том сне?»

– Я спрашиваю! Ты пил воду из озера?! – не унимался хозяин.

– Н-нет!

– Лжешь!

– Совсем чуть-чуть.

– Как ты это допустил?!

– Я-я-я тонул…

– А я не просил тебя тонуть!

– Но, господин! На нас напали! В лодочника попала стрела…

– Да кому ты нужен, кроме меня!

«Да кому я нужен!» – отразило словесный удар эхо.

Эни помотал головой. Здесь он и вправду никому не нужен. Ни песчинке, ни палящему зною.

Маттиас взмахнул рукой, и огненная повозка не заставила себя ждать. До замка добирались молча.

– Господин, что со мной будет? – выдавил Эни. Беспокойство жужжало над ухом осиным гнездом.

– Будешь вонять, если не помоешься, – проворчал Маттиас.

Ответ встал комом в горле.

«От меня воняет? Я настолько отвратителен?»

Маттиас остановился у входа в замок и стянул с лица рубиновую маску. Лунный свет очертил восковое безразличие. Господин коснулся переносицы и холодно приказал:

– Подготовьте мою и ближайшую ванну.

Рука потянулась к Эни и сорвала маску. Он в мгновение ощутил себя свободным и уязвимым одновременно. Маттиас пристально рассматривал Эни, словно выискивал что-то на лице.

– Бледный, как и должен быть. Отсыпаешься и приводишь себя в должный вид, понятно?

– Да, господин, – кивнул пленник и последовал за хозяином.

Поднявшись до комнаты Хьюго, Эни вспомнил, что не вернул Магнусу мантию. Темная ткань впитала влагу от мокрых волос и формы. Эни осторожно снял с себя верхнюю одежду и повесил на металлический крючок. Отдаст ее, когда искупается.

К возвращению Эни успели подготовить крохотную ванну. Он торопливо сбросил грязную форму и с благодарностью вошел в горячую воду. Оставшись один, без внимания изумрудно-рубиновых глаз господ, Эни, как мог, растягивал минуты призрачной свободы. После опасного погружения в озеро вода здесь казалась священным источником. Он почти привык к ее резкому запаху, да и замок больше не казался таким чужим.

Эни не знал, как скоро увидит солнечный свет, да и ждут ли его возвращения на Небесах. Скорее всего, он считается там без вести пропавшим или даже погибшим. Спустя три дня заточения в золотой клетке никто не явился за Эни. Никто не беспокоился за его душу. А это означало лишь одно: он никому не нужен. Или Маттиас намеренно скрывает Эни от Аэлии и Департамента. Иначе к чему все эти маски и роль слуги? Он не слуга, а безвольный раб.

Голова тяжелела от безысходности. Эни вытер влагу с тела полотенцем и затем умастил кожу маслом, чтоб пахнуть приятно. Тонкий аромат лаванды окутал кожу, успокаивая мысли. Эни накинул халат и вернулся к кровати. Он прилег на заправленную постель. Веки сомкнулись от усталости, и вскоре сон забрал пленника в крепкие объятия.

Он лежал на берегу озера. Черные волны зловеще шумели у ног. Эни пытался подняться с раскаленного песка, но скользкие силки-змеи намертво обвили тело. А вода все прибывала, поглощая стопы, затем накрывая щиколотки. Он бился выброшенной на берег рыбой, моля о свободе, как вдруг на багряном горизонте грязным пятном показалась тень. Она грациозно вышла из воды, стремительно направляясь к пленнику. Сердце дернулось к горлу. Фигура в мантии остановилась и наклонилась перед Эни. Черные когтистые руки потянулись к лицу, заставляя неметь от ужаса.

– Меня не нужно бояться, Эни, – успокаивала тень нежным тембром, знакомым до боли. Ледяная ладонь, обжигая, легла на щеку.

Липкий страх оживил дрожь, и та побежала по телу.