Хрустальный грифон

Нам очень повезло. На третий день нашего тяжелого пути мы поймали трех отбившихся лошадей и теперь могли везти на них тех, у кого больше не было сил.

Я решила, что в этом походе все будут равны, какое бы положение они не занимали раньше. Мы поровну делили и заботы, и лишения, и наши скудные припасы. Ингильда была этим очень недовольна, но мне на это было наплевать, я была рада, что хоть леди Ислауга не предъявляла никаких претензий. После той вспышки горя и ярости она, казалось, полностью ушла в свои мысли я ни на что не обращала внимания.

Мы сразу поняли, что дорога в Норсдейл будет очень нелегкой. По всей стране бродили вражеские отряды, и нам то и дело приходилось сворачивать в сторону и прятаться.

Слава богу, нам не приходилось думать о крыше над головой. Было лето, и, как у нас говорят, в эту пору каждый кустик ночевать пустит. Так что главной нашей заботой оставалась еда. Припасов у нас почти не было, а трава, коренья и ягоды только заглушали голод, а сил почти не прибавляли. Кроме того, на сбор этой зелени уходило слишком много времени. Так и получалось, что каждый день мы шли все медленнее и медленнее. Хорошо еще, что Инофар, бывший пастух, знал все съедобные растения и помогал нам, как только мог.

Стрел у нас было очень мало, и мне пришлось запретить стрелять, если не уверен, что наверняка попадешь. Одноглазый Рудо оказался прекрасным мастером пращи. Он всегда держал ее под рукой и изредка добывал к нашему скудному столу кролика или птицу. Но что такое эта мелочь на дюжину изголодавшихся человек?

Было еще одно обстоятельство, не дававшее нам двигаться быстро. Мартина, недавно вышедшая замуж, была на последнем месяце беременности. Я понимала, что нам придется остановиться хоть на несколько дней, а значит, надо найти такое место, где можно было бы и укрыться и собрать достаточно еды. Правда, очень трудно надеяться на это в такой пустынной и дикой местности. На пятый день нашего похода Рудо и Тимон, ездившие в разведку, вернулись очень довольные. Они нигде не встретили ни малейших признаков присутствия врагов. Похоже, что, несмотря ни на что, мы сумели от них оторваться, и у меня появилась слабая надежда, что нам, может быть, все-таки удастся спастись. Кроме этого, разведчики доложили, что нашли прекрасное место для остановки на отдых. И как раз вовремя, подумала я, наблюдая, как все озабоченней и мрачней становится Нальда, помогавшая Мартине.

Рудо объяснил, что если повернуть к югу и немного пройти вперед, мы попадем в долину, где протекает река и много фруктовых деревьев и ягод. Место достаточно укромное и, главное, никому, похоже, не известное.

— Поедем туда, леди Джойсан, — вмешалась в разговор Нальда. — Я боюсь, что срок Мартины уже близок и еще дня пути она просто не выдержит.

Сама Мартина молчала, прижимая руки к животу.

И мы отправились в долину.

Как говорил Рудо, место было прекрасное. Мужчины тут же нарубили веток и начали плести шалаши. Как только первый был готов, Нальда устроила там Мартину. Она не ошиблась в своих расчетах, и еще до восхода луны в нашем отряде прибавился еще один человек. Мальчика назвали Альвином в честь погибшего отца. Сразу стало понятно, что тронемся в путь мы не скоро, надо дать окрепнуть и младенцу, и ослабевшей от родов Мартине.

А на следующее утро мне впервые пришлось серьезно столкнуться с Ингильдой. Я понимала, что единственный шанс для нас — это собирать и запасать всю еду, какую мы сможем найти. В крепости я научилась запасать пищу на всю зиму, но здесь у меня не было под рукой ничего, даже соли, так что приходилось что-то придумывать на ходу. Я была старшей в этом отряде, и на меня надеялись люди. Хочешь не хочешь, приходилось скрывать свою неуверенность и сомнения и спокойно отдавать распоряжения.

Никто не жаловался на лишнюю работу. Все, даже маленькие дети, собирали еду. Люди понимали, что от этого будет зависеть наша жизнь, и поэтому я просто взбесилась, узнав, что Ингильда удобно устроилась в своем шалаше и наотрез отказывается заниматься сбором пищи.

Я немедленно отправилась к ней, держа в руках плетеную корзину, так как уже приготовилась идти за ягодами. Я чувствовала, что объяснять и уговаривать здесь бесполезно, и сразу заговорила резко, как с ленивой батрачкой. Я была очень зла, так что все вышло вполне естественно.

— Вставай, девушка. Ты отправишься с Нальдой и будешь во всем ее слушаться.

Она вытаращила на меня глаза.

— Ты сама должна заботиться о нас, Джойсан, и если тебе не стыдно возиться в грязи, как крестьянке, то это твое дело, а я не могу уронить достоинство своего рода…

— Тогда живи, как хочешь! — крикнула я ей. — Ты можешь сидеть здесь сколько хочешь, но не рассчитывай, что кто-нибудь будет кормить тебя. И не думай, что я тебе что-то должна.

Я бросила ей корзину, но она не притронулась к ней. Я резко повернулась и вышла на волю, поклявшись, что сдержу это слово, чего бы мне это не стоило. Эта молодая и здоровая девка вполне может позаботиться о себе сама, а мне более чем достаточно возни с леди Ислаугой. Вот она меня по-настоящему беспокоила.