Хрустальный мальчик

И вот, когда пламя уже к центру леса с одной стороны подошло, вдруг прогремел гром, который никак не ожидал никто услыхать в средине жаркого июля, и из туч полился дождь, да такой безумный и сильный, что за полчаса утихомирился отчаянный пожар. Лес выстоял, а обожжённые люди по домам молча разбрелись. С тех пор о болотной ведьме, о колдунье из чащобы, никто вспоминать не хочет: сразу же страх накатывает. Вдруг повторится этот кошмар? Ведь не знает никто из нас, по какой такой милости и мы, и лес выстояли, когда мужики свою обидчицу подпалили, – дед медленно выдохнул и снова требовательно всмотрелся в Анне. – Так зачем же тебе это знать?

Анна лишь пожала плечами, и тень её, разметавшаяся по стене у неё за спиною, сгорбилась.

– Говорю же, просто интересно стало, – безразлично произнесла она, – но это не так уж и важно. Спасибо, что рассказал.

Дед бросил на неё острый взгляд.

– Не ходи ты на праздник наш, Анна, – сказал он серьёзно, – видала ведь уже сама, какие у нас здесь бравые молодцы. Проходу тебе не дадут.

– Оно верно, – грустно улыбнулась Анна.

– Да и в лес тебе лучше пока не соваться: говорю же, они неудержимые, а лес – это место такое… тайное. Никто ничего не увидит, никто ничего не услышит.

– Ну, а вот это не совсем правда, – одними губами шепнула Анна.

– Что ты говоришь?..

– Говорю, прав ты, дедушка, – громче произнесла Анна, не поднимая головы, – и на празднике мне, пожалуй, делать нечего, да только вот в лес мне никто не запретит пойти. Я такие тропки знаю, которые никому из этих балбесов не известны. Я тенью прокрадусь, пройду так, что не услышит и не увидит никто, дедушка! Не поймают они меня, не волнуйся.

Дед обеспокоенно покачал головой.

– Сидела бы ты дома, егоза. Накличешь на себя беду!

Анна слабо улыбнулась.

– Уж больно разумно звучат твои слова, чтобы я послушалась, – сказала она, – ты просто не понимаешь, дедушка: нужно… очень нужно мне туда. А если я туда попасть не могу из-за каких-то там бешеных парней, то у меня вся жизнь становится бессмысленной. Ты не понимаешь…

– Да уж куда там, – сдавленно сказал дед, – всё-то я понимаю.

Анне было легче притвориться, что она его не услышала.

Яркие огни

Как ни отговаривал дед свою своевольную внучку, как ни гневался и ни упрашивал, Анна поступила по-своему: он в этом и не сомневался. Крайне сложно было сбить её с намеченного курса. Когда подошла последняя неделя истекающего августа, Анна влезла в просторный алый сарафан, распустила длинные волосы, сплела венок и окружила им голову, а пояс, крестик и все железные и серебряные украшения оставила дома. При себе у неё были только старая маска в золотых блёстках, что закрывала пол-лица, да корзинка с видавшим виды термосом.

За окнами постепенно сгущалась тьма, и вдалеке, там, где жил и шумел город, снопами вспыхивали ярко-оранжевые огни, как будто бы там выходили из оцепенения гигантские светляки. Дед стоял на пороге, засучив рукава, и грозно смотрел на Анну. Походил он сейчас на молодого бычка, которого против воли затолкали в загон. Анна стояла напротив и задумчиво перебирала дешёвые стеклянные бусы, которые повесила себе на шею. На лице у неё не было ни капли страха, хотя оба они слышали, как весело и разнузданно горланит уже полупьяная молодёжь, которая мимо их домика тащилась на праздник.

– Анна, – настойчиво произнёс старик, – я ведь знаю, что девчонка ты у меня неглупая. Подумай ещё раз, да хорошенько, куда ты без мыла-то лезешь!

– Уже подумала, – спокойно сказала Анна и шагнула к двери; дед двинулся ей навстречу, – ты за меня не беспокойся, дедушка, я с ними праздновать не стану.

Старик посерел, распахнул рот, словно ему не хватало воздуха, и широко раскинул руки.

– С духами пойдёшь! – ахнул он и выпучил глаза, будто вспугнутая жаба. – Анна! Окстись! На части они тебя разорвут!

– Нет, не разорвут, – беспечно ответила она, – не в этот раз, дедушка. Ты за меня не страшись и не переживай. Всё хорошо будет, вот увидишь.

– Какое «хорошо»? Какое, чёрт побери, «хорошо», ты ведь к духам собралась, безмозглая ты девчонка! – разбушевался старик. – Неужели же столько лет прожила, столько историй выслушала, а всё мимо ушей у тебя пролетело? Разве ты не знаешь, что они только в спокойные дни и помочь могут, и другом твоим притвориться, а в такие дни, в буйные, праздничные, они словно хмелеют, напрочь им мозги вышибает… убьют они тебя, расшалятся да убьют, и никак ты им не воспрепятствуешь! Дома сиди, глупая!

– Вот уж нет, – Анна решительно разбежалась. – Ты не волнуйся, дедушка, – на бегу скороговоркой пробормотала она, – у меня надёжный защитник есть, он меня позвал, и он меня от всякой беды собственной грудью оборонит, верю я ему!

Старик напрасно обнял руками воздух. Анна была ловка, словно уродилась она не человеком, а духом. Она проскочила совсем близко от деда и вынырнула уже у него за спиной. Напоследок оглянувшись, она взмахнула лукошком и сказала:

– Я скоро вернусь! Пока!

И быстрым шагом вышла из дома, хлопнув дверью.