Хрустальный замок

– Беги! – крикнул Мишка и едва не задохнулся от ужаса, когда трещина черной стремительной молнией прочертила землю у самых ног девочки. Чумазуля вскрикнула и… исчезла.

Мишка поднялся с земли, перемахнул с разбегу через метровую трещину, к краям которой из неведомых глубин перла лениво пузырящаяся синяя масса, и понесся к тому месту, где только что стояла Чумазуля. Но его обогнал Бука. Добежав до края трещины, он упал на живот и спустил руку в ширящуюся трещину.

– Держи!

Мишка понял, что девочке каким-то невероятным образом удалось за что-то уцепиться. Он бегом преодолел последние метры и опустился на корточки рядом с Букой.

Бука держал за запястье перетрусившую донельзя Чумазулю и силился вытянуть девочку на поверхность, что ему никак не удавалось сделать. Чумазуля, вцепившись в предплечье мальчика обеими руками, висела над головокружительной пропастью и умоляюще смотрела на Буку огромными, полными непередаваемого ужаса глазами. Ноги ее то и дело соскальзывали с отвесной стены пролома, и тогда она начинала раскачиваться, стаскивая Буку за собой. Бука рычал и упирался свободной рукой в край трещины, но почва трескалась и осыпалась под его ладонью. Мишка вскочил и вцепился в ноги Буки.

– Держу! – крикнул он, и тут подоспел Черныш.

Он быстро лег рядом с Букой, длинной, жилистой ручищей подхватил Чумазулю за шкирку и потянул на себя. Мишка, пыхтя, тащил за ноги Буку. Наконец из провала показалась рука Чумазули, затем лохматая голова и наконец она перевалилась через край расщелины, перекатилась на спину и без сил вытянулась во весь рост. Глаза ее были закрыты, а грудь вздымало тяжелое дыхание.

Земля вновь дрогнула, но уже не так сильно. Черныш подхватил на руки Чумазулю и побежал с ней прочь от трещины. Остальные припустили за ним.

– Пусти, пусти меня! – слабым голосом сопротивлялась Чумазуля, толкая Черныша ладонями в грудь. – Я сама.

– Лежи, – хрипло отозвался Черныш, бросил взгляд через плечо и прибавил шагу.

– Я мешаю. Надо идти быстрее.

– Лежи, тебе говорят. – Черныш крепче прижал к себе девочку.

– Такого даже я не придумал бы, – признался Бука.

Из трещин синими буграми перла тестообразная масса, переваливалась через края и расползалась длинными языками. Там, где они касались земли, почва начинала оплывать и распадаться. Но масса оказалась неповоротливой, а люди шли очень быстро, почти бежали, и она вряд ли могла нагнать их.

– Это Их рук дело, – только и сказал Черныш.

– Кого – их? – уточнила Саша.

– Их. Я вас предупреждал, что ничего хорошего не выйдет, если все соберутся вместе. Но зачем вам меня слушать.

– Спасибо, что спас, – поблагодарила Чумазуля с большим опозданием. – И опусти меня, наконец! Мне уже правда нормально.

Черныш спустил с рук Чумазулю. Девочка тут же повисла у него на шее и чмокнула в щеку.

– Ты хороший!

– Ладно, ладно, – ворчливо сказал Черныш и сконфуженно потер шею ладонью. – Чего уж там.

– И ты хороший, – повернулась Чумазуля к Буке. – Тебе тоже спасибо. Если бы не ты…

– Никакой я не хороший, – буркнул Бука. – И целоваться не лезь, ясно?

– Ясно, – кивнула Чумазуля с серьезным видом.

Минут через десять быстрой ходьбы на горизонте показалась красная неровная полоска, похожая на бахрому. В воздухе все еще витала пыль, выброшенная разломами, и было не разобрать, что «бахрома» из себя представляет.

– Огонь? – забеспокоился Мишка, вглядываясь в мутную даль.

– Лес, – лаконично отозвался Бука.

– Красный?

– Да хоть фиолетовый, в крапинку! Какая разница-то? – пробрюзжал Бука. – Главное, что лес, а не какое-то там тесто, – ткнул он пальцем за спину.

– Твой? – спросила Саша. Страх ее уже немного отпустил, и любопытная от природы, она вновь взялась за излюбленное занятие – доставать всех расспросами.

– Не, – отмахнулся Бука. – Свой я стер, сама же видела. Хотел что-нибудь другое придумать.

– А чей тогда?

– Это лес Рыжика – он сам рыжий и любит все рыжее, – ответила за Буку Чумазуля. – Трещины не дали пройти прямо. Придется идти через его владения.

Она шла рядом с Букой и то и дело незаметно скашивала на него глаза, пристально вглядываясь в лицо мальчика, словно видела его впервые.

– Точно! – подтвердил Бука. – И еще он обожает огонь, а я его терпеть не могу.

– Почему?

– Нипочему, – мрачно отозвался Бука и замолчал.

Саша не стала допытываться. Почти у каждого есть свои тайны, которыми не хочется делиться. У Буки, разумеется, они тоже были. Что-то тяжелым камнем лежало у него на сердце – Саша это чувствовала. Но лезть человеку в душу было не в ее правилах.

– Смотрите! – вдруг воскликнула девочка и указала вверх, привстав на носочки.

– Облако, – сказала Чумазуля, и Мишка поежился от воспоминаний о зеленом ливне. Случись он прямо сейчас, и даже спрятаться негде будет. Хотя, возможно, кто-нибудь из их новых знакомых сможет сотворить надежное укрытие. В себе он подобных сил не ощущал и почему-то даже не хотел проверять – вдруг опять что-нибудь напортачит, как с луком.

– Белое, – сказал Бука, хмуря лоб.

– Ну вот, начинается, – вздохнул Черныш и опустил ладонь, которую держал козырьком у глаз.

– Что начинается? – спросила Саша.