Хрустальный замок

Саша резко обернулась. Ее короткие тонкие волосы взметнулись, искрясь в жидком пламени потоков света.

– Уходи! – крикнула Саша и махнула рукой.

– Не надо! Погоди! – Мишка напряг руки и перевалился через подоконник.

– Не хочу, уйди! – Саша попятилась к серебрящемуся пятну у стены.

– Ох-х! – Мишка неудачно упал на пол и подвернул ногу, резкая боль пронзила лодыжку. Мишка сжал зубы и встал на одно колено.

– Уходи, слышишь? Оставь меня!

Мишка поднялся, превозмогая боль в ноге, сделал шаг к Саше и протянул руку, словно хотел удержать ее.

– Погоди, не надо.

– Я никому тут не нужна, ты не понимаешь. – Саша продолжала пятиться. До пятна оставалось не больше полуметра.

– Мне нужна, честно. Да стой же ты!

– Нет, уходи!

Мишка прыгнул и растянулся на полу, попытавшись ухватить Сашу за ноги, но она подпрыгнула и… пропала.

– А, черт, – выругался Мишка и в бессильной злобе, на себя, на не вовремя подвернувшуюся ногу и на глупую девчонку, саданул кулаком по полу, потом тяжело поднялся и захромал к пятну.

Полотнище подернулось рябью и начало истаивать, оно вот-вот должно было исчезнуть. Боль в ноге сильно мешала, но Мишка, смаргивая невольно выступившие слезы и сильно стиснув зубы, сделал два шага, протянул руку и коснулся почти схлопнувшегося пятна.

– Ну же, давай! – взмолился он. – Только не закрывайся.

Рука вошла в невесомую взвесь света, Мишка подтянул ногу, зажмурил глаза и нырнул в осыпавшееся яркими искрами пятно.

Он упал на что-то мягкое и пахучее – явно не на деревянный пол, укрытый старым полосатым половиком. Кто-то тоненько вскрикнул. Саша? Конечно, она, кто же еще? Сейчас будет ругаться, что он пошел за ней. Пусть ругается, сколько влезет, но он должен был, просто обязан спасти глупую девчонку. Тоже выдумала – сбежать, и куда? В уродливый, страшный мир, которым правят бездушные Тоты?

Мишка лежал с закрытыми глазами, ожидая, когда же Саша наконец начнет его ругать, но тянулись долгие секунды, а ничего не происходило. Тогда он открыл глаза и осмотрелся.

Впереди, насколько хватало глаз, простиралась холмистая равнина, почти сплошь покрытая порослью мха, сильно смахивающего на нежный пух, какой бывает у цыплят, и такой же желтый и мягкий, даже вставать с него не хотелось. Из мха там и тут росли тонкие белесые усики, поднимавшиеся на высоту двадцати-тридцати сантиметров над землей. Словно живые, они плавно изгибались и спиральками сворачивали кончики, а те, что росли рядом с Мишкой, неуверенно склонялись в его сторону, будто намеревались ощупать неведомого пришельца, но никак не могли решиться.

Слева равнина упиралась в отвесную скалу, с которой низвергалась зеленоватая Ниагара. Водопад, шириной метров триста, не меньше, бушевал, вскидывал пенные валы и рассыпался водной пылью, но грохота падающей воды было почти не слыхать, из чего Мишка сделал вывод, что водопад находится слишком далеко. А еще левее отвесная скала понижалась, щетинясь пиками, и сходила на нет. Водопад был укрыт клубящимся, чуть розоватым облаком, походившим на огромную перину.

А вот справа… Мишка остановил взгляд на тонких загорелых босых ногах. Ноги находились совсем рядом, руку протянуть. Мальчик медленно поднял голову: коленки, чуть выдающиеся внутрь, переходили в несколько полноватые бедра, которые исчезали под пышной, чуть выше колен желтой юбкой, походившей на пушистый колокольчик. Выше юбки, затянутые в атласную материю, разумеется, тоже желтую, располагались тонкая талия и грудь. Из небольшого декольте, отороченного мехом, виднелась худая шея, державшаяся на узких плечах. Плечи покрывали пушистые короткие рукава, дальше шли руки, тонкие и длинные, сцепленные за спиной. На шее сидела голова с острым подбородком, аккуратным, чуть вздернутым веснушчатым носиком, узкими, выкрашенными в ярко-розовый цвет губами и васильковыми глазами с длинными кукольными ресницами. Глаза настороженно разглядывали Мишку. Пышная копна длинных соломенных волос волнами ниспадала на левое плечо девочки.

Мишка медленно поднялся с земли, стараясь не опираться на больную ногу, и выпрямился. Девочка не шевельнулась, только чуть дрогнули ресницы. Мишка поймал себя на том, что слишком пристально вглядывается в черты лица незнакомки, ища в них сходство с Сашей: что ей стоило поменять внешность, если она шутя обращает кентавров в козлов и отращивает себе крылья? Да нет, не могла Саша так подшутить над ним – глупо и совсем неостроумно.

– Привет! – сказал Мишка, потому что молчание затянулось, и нужно было что-то сказать. – Я Миша, – и улыбнулся, чтобы разрядить напряженную обстановку.

Девочка не ответила, продолжая разглядывать незваного гостя, словно диковину какую.

– Знаешь, невежливо молчать, когда с тобой здороваются.

Девочка опять промолчала, и Мишка разозлился:

– Чего смотришь, я тебе не статуя какая!

Тишина.

– Ну и черт с тобой.

Мишка отвернулся – тратить еще на какого-то расфуфыренного цыпленка столько времени. Ему Сашу нужно искать, а не в молчанку играть.

Однако Саши нигде не было видно, и Мишке волей-неволей опять пришлось обратиться к молчаливой девочке.