Хрустящие печенюшки

Заканчивая уборку, на верхнем листе бумаге я заметила имя Салли Эпл.

Посмотрев на дверь, я убедилась, что Афины поблизости не было, взяла лист и начала читать. Почерк Афины был таким четким, каким я его себе и представляла. Он был практически каллиграфическим.

Первый абзац был написан в духе обычного некролога, с упоминанием дат, имен членов семьи и карьерного пути усопшего. Я не могла себе представить, каково это – писать некрологи про людей, которых ты ненавидишь. Упивалась ли Афина этим занятием? Чувствовала ли она, что наконец может вершить над ними возмездие? Или она боролась со своим желанием сказать то, что действительно думала о человеке?

Казалось, что Афина была непревзойденным профессионалом своего дела. Я бы никогда не угадала, что она чувствовала на самом деле к Салли Эпл. По крайней мере, пока не дошла до последней строчки.

Салли Эпл была женщиной с хрустальным менталитетом патрицианки и прожила свою жизнь соответственно.

Мне пришлось перечитать это предложение три раза, чтобы понять его. Звучало красиво, как комплимент. И может быть, если бы я не знала Афину, я бы так и подумала.

Но это не был комплимент.

Патрицианка – это аристократка. С одной стороны, это комплимент, но с другой – это подразумевало человека, который ставил себя выше других. На самом верху иерархии. И эти слова подтвердили то, что я сама думала о Салли.

Я хотела положить листок на место, но остановилась. Что-то еще взволновало меня в этой фразе.

Хрустальный менталитет патрицианки. При близком рассмотрении эта фраза была оскорблением, обрамленным в красивые слова. Салли Эпл точно было присуще высокомерие, элитарный менталитет. Как это было верно.

Я перечитала предложение. Что-то еще… Что-то, что кричало мне прямо в лицо, оно было передо мной, нужно было всего лишь открыть глаза.

– Я не знала, что, предложив булочки, я пригласила вас почитать мои бумаги. Даже если это вы принесли булочки.

Я подпрыгнула от неожиданности, услышав голос Афины, резко обернулась и увидела, что она стояла у двери и внимательно смотрела на меня.

Афина была скорее удивлена, нежели оскорблена.

– Боюсь, придется забрать у вас ваши очки, Фред. Вы не такой уж мастер шпионажа, если я так легко поймала вас.

Афина зашла в свой маленький кабинет, и я неловко посторонилась, чтобы она смогла пройти к столу.

Когда я села на свой стул, под которым до сих пор ныкался Ватсон, я протянула Афине лист бумаги:

– Некролог Салли. Извините. Ватсон хотел добыть себе завтрак и сбросил бумаги с вашего стола. Я не удержалась.

Афина ничего не ответила на это.

– Молодежь смеется надо мной. Я привыкла записывать все от руки, прежде чем заносить в компьютер. – Она сложила руки на коленях. – Ну что, вам удалось найти в моих записках доказательства того, что я убила Салли?

Я взяла лист и внимательно посмотрела на Афину:

– Знаете, не могу с вами поспорить. Юстас и Салли действительно были мерзкими людьми, но кажется, вы относитесь к их гибели как к игре, что для меня чересчур.

Афина не растерялась:

– Это не я пытаюсь быть детективом, Уинифред. Многие бы сказали, что это как раз вы здесь заигрались. Даже несмотря на то, что вы так преуспели в этом. И… мне все равно, чересчур для вас или нет, как я отношусь к кончине Юстаса и Салли.

– А что вы скажете по поводу Ника Пачека? Думаю, вы уже слышали, что его взяли под арест. Ни в чем не виноватый подросток, которого тоже затянула игра?

Афина нахмурилась:

– Нет. Определенно, нет. Я не знаю парня, однако слышала про него. Про его семью. Из того малого, что я слышала, я могу сделать вывод, что парень не способен совершить убийство. И если он невиновен, тогда это точно не игра.

Вдруг я очень устала от всего этого. И почувствовала, что теряю время. Я не верила, что Афина организовала убийство, а потому ну и что, что она радовалась смерти своих врагов.

– Хорошо, не могу больше красть ваше время. Мы с Ватсоном…

Я положила некролог обратно на стол, но снова последняя строка привлекла мое внимание. А если быть точнее, я заметила одно слово, и у меня перехватило дыхание.

Хрустальным.

И все сошлось.

– Хрустальным.

Я случайно произнесла это слово вслух, посмотрела на Афину и впервые за все время заметила, что она напряглась.

Хрустальным.

– Это вы Максин Максвел, не так ли? Вы ведете блог «Сибарит»?

Афина напряглась, ее губы приготовились сказать: «Нет», но она закрыла рот. Мне показалось, что Афина как будто сдулась и стала меньше. Она показалась мне растерянной, но всего на мгновение. Даже меньше.

Афина выпрямилась, гордо подняв голову:

– Я уже говорила вам, никто не может мне указывать, что можно делать и чего нельзя.

И теперь я все поняла. Может быть, именно поэтому у меня не срабатывала интуиция. Я чувствовала какой-то подвох, но искала не в том месте. Я положила бумагу на стол:

– Полагаю, что согласно условиям вашего соглашения с Юстасом Бейкером, если откроется, что вы ведете кулинарный блог, то возникнут проблемы.