Хуан Дьявол 3 часть (ЛП)

С тех пор, как Ренато вытащил мертвое тело Айме, он сбежал в библиотеку, где четыре поколения Д'Отремон нагромождали ее книгами и бумагами. Погрузился в старое отцовское кресло, словно животное в пещеру и неподвижно сидел, пытаясь найти себе оправдание в ужасных событиях. На нем была грязная и разорванная одежда, в которой он спускался в глубину расщелины, царапая руки об острые скалы, сделав для мертвой женщины то, чего не сделал бы для живой. Ренато Д'Отремон долго сидел с опущенной головой, затем поднял голову. Впервые он искал в глазах старого слуги поддержки и сочувствия, но его долгое молчание только раздражало:

- Чего хочешь, Баутиста? Что хочешь сказать? Если послание матери, передай ей, что не нашел меня.

- Я пришел узнать, хочет ли сеньор одеться и принять ванну. Начали приходить люди. В доме была бы толпа, если бы сеньора не сказала, что не хочет никого извещать. Она не хочет людей из Сен-Пьера, чтобы те высказывались, как и почему произошел несчастный случай.

- Да… Моя мать везде и во всем. Полагаю, я должен быть ей чрезвычайно благодарен, оценить ее любезность, что не упрекнула меня.

- Дела таковы, как их описывают, и я со своей стороны могу успокоить сеньора. Из моего рта не выйдет ни одного недолжного слова. Я верный, как пес, настал час, когда я могу это доказать. Д'Отремон могут рассчитывать на меня и на моих людей. Сеньор опечален, но мне хочется добавить, что бедная Янина тоже верна этому дому, будет верна всегда. Сказала, что вы увольняете ее окончательно, и она должна убраться.

Напоминание, как искра, разгорелось в мучительном сознании Ренато. Он вспомнил последние слова Янины, жестокую сцену, где уволил ее на прерванной фразе. Возможно, это разоблачение преступления, о котором знали все, кроме него. С внезапным нетерпением он поднялся, взяв за руку Баутисту:

- Приведи Янину. Найди ее, позови. Быстро, это нужно. Приведи ее, Баутиста!

- Сеньор приказал позвать меня? Я пришла. Сеньор меня уволил и…

Твердая изящная рука Ренато сжала худую руку. Губы сжались в красную линию на чрезвычайно бледном лице, в зелено-голубых глазах вспыхнула искра и проникла так, словно угадывала.

- Я распорядился позвать тебя, чтобы ты заговорила, Янина. Теперь я готов выслушать, чего никогда не хотел слышать! Скажи, что знаешь о ней без колебаний, тени, сомнений и лжи. Не клевещи, потому что она уже расплатилась жизнью за возможные дела, на кону твоя жизнь. Говори, Янина, говори! Ты сказала, что я прощал ей все… все… все…! Что я ей простил?

Почему Янина дрожала? Почему под давлением суровых и изящных пальцев вздрагивала ее плоть, словно в непередаваемом мучении? Как же она страстно желала быть здесь, рядом с ним, под огнем его глаз! Сколько раз она кусала до крови губы, чтобы не крикнуть Ренато Д'Отремону, что знает об Айме, что видела и слышала собственными глазами и ушами! Но теперь подкашивались колени, и она прошептала:

- Но… она мертва, сеньор. Я не должна говорить…

- Я приказываю говорить, Янина, – разъярился Ренато.

- Теперь не могу, сеньор, – возразила Янина трясущимся голосом. – Теперь она там, покрыта чистым покрывалом на кровати невесты. Она закаменевшая, холодная… Ее тело истерзано камнями. Ее прекрасное белое тело…

- Да… да… – вышел из себя Ренато. – Я знаю, что она там. Знаю, что смотрит с ужасом. Разве ты не понимаешь, что мне хотя бы нужно знать? Не понимаешь, что я тоже мог умереть? Разве ты не видела? Не слышала? Намеки, подозрительные взгляды. Разве ты не видела, как Отец Вивье и собственная мать избегают меня, даже слуги отдалились? Это моя вина? Теперь все говорят об этом вполголоса; скоро закричат, а я должен буду слушать. Но я хочу, чтобы хотя бы в моей совести не раздавался этот крик. Хочу знать, кто был плохим, предателем, неверным.

- Это было, сеньор, было!

- Ты уверена? Ты хорошо знаешь? – настаивал Ренато, загоняя в угол метиску вопросами. – Почему не говоришь? О чем все шептались? Что знают все, кроме меня?

- Ренато, сынок! – позвала искавшая его София, которая подошла удивленная, а затем посуровевшая: – О! Что ты делаешь здесь, Янина? Разве в доме нечем заняться? Я дала задание, чтобы ты выполнила. Делай, что велела. Иди немедленно!

- Я приказал ее позвать, мама, – вступился Ренато. – Мне нужно поговорить с ней, подожди!

- Ты не будешь ждать. Иди! – приказала София властно. И смягчившись, подошла к сыну: – Если тебе и нужно поговорить с кем-то, сынок, то со мной.

- Ты не понимаешь, мама? – сокрушался Ренато. – Мне нужно знать.

- Узнаешь, но не из уст Янины. Это недостойно тебя. Узнаешь, когда будут силы, мужество и необходимое спокойствие, чтобы ты высоко поднял голову, когда клевета захочет ранить, когда тебя в лицо упрекнут в содеянном.

- Что? Я не хотел…

- Знаю, что не хотел, пытался остановить ее, предотвратить несчастный случай, который она готовила умышленно. Ты хотел преградить ей путь. Ты гнался за ней по полям, чтобы преградить путь, и тогда она отпустила поводья, схватилась за гриву, потеряв голову, а обезумевший зверь понес ее в самое опасное место, где она нашла смерть.