Хуан Дьявол 3 часть (ЛП)

- Наверное, они думают, что же нам написать на надгробии? «Для Айме, совершенной и обожаемой сестры».

- Хватит! – разъярился Ренато. – Глупец, простолюдин!

- Нет, нет, нет! Не здесь!

Моника вскочила и встала между двух мужчин, расставив руки отчаянным жестом и, прикоснувшись к ее холодной белой руке, Хуан, словно затих, и снова бросил желчно:

- Это место не подходящее, Святая Моника права. Но можно чуть отойти, Ренато. Тебе так не кажется?

- Если ты вооружен. Я не буду драться, как батрак!

- Конечно. Будешь бороться мечом, но с кабальеро твоего клана. Со мной не можешь подраться, ведь я ни кабальеро, ни батрак. Какая удобная позиция! Придется вытерпеть все обиды и поношения.

- Негодяй! Я буду раньше часа в назначенном месте! Жди во всеоружии. Защищайся, как хочешь, зубами и когтями, потому что я убью тебя!

- Один или с кем-то? – проговорил Хуан насмешливо. – Сколько слуг приведешь, чтобы они прикрыли тебя?

- Я убью тебя сам!

- Нет… Нет! Пойдем, Хуан! – взмолилась Моника, бросаясь в объятия Хуана, из-за чего Ренато остановился и отступил: – Не приближайся к нему, не сражайся, потому что сначала убьешь меня! Увези меня, Хуан, увези! Я твоя жена, имею право требовать!

- Моника! – посетовал Ренато, вне себя от ее поведения.

- Не приближайся, Ренато, иначе клянусь, я уничтожу тебя, – зловеще пригрозил Хуан. – Идем, Моника!

Напрасно Ренато искал чего-нибудь. У него ничего не было, кулаки бесполезны для Хуана. Взгляд кружился по сторонам, пока наконец Ренато в безумии не побежал за ними; но более сильный и быстрый, Хуан подбежал к экипажу с Моникой, мгновенно взял поводья и тронуться с места, пока отчаянный Ренато кричал:

- Не убегай, не сбегай! Иди! Даже кулаками я убью тебя, проклятый ублюдок, грязный пес!

- Поезжай, Хуан! – торопила возбужденная Моника. – Не останавливайся, не слушай, не оборачивайся. Я выброшусь из повозки, убью себя! Поезжай, Хуан!

Медленно руки Хуана ослабили натянутые поводья, чтобы дать отдых усталым лошадям. Ехали по старой дороге, соединявшей две долины, а уже опустилась ночь. Только молчание и одиночество по неровной дороге в гору. Тяжело дышали уставшие кони, из груди женщины послышался стон, словно брошенной на сиденье и спрятавшей лицо между ладоней.

- Теперь слезы? Ладно, это естественный сброс напряжения для самого сложного создания – женщины. Разве неправда? – И все же попросил ее, смягчаясь: – Пожалуйста, успокойся! В конце концов, ничего не случилось. К чему столько слез? Как всегда, ты достигла цели. Управляешь мной по своей воле.

- Я? – удивленно пробормотала Моника.

- У тебя это прекрасно получается, Моника де Мольнар. Иногда я думаю, что ты искусно играешь сердцами мужчин. Снова заставила меня отступить, оставить поле боя.

- Но ты же увез меня с собой! – горделиво заметила Моника.

- О, конечно! Что-то нужно отдать варвару. Победа Хуана Дьявола. Не плачь. Ничего не говори. Я прекрасно знаю, ты со мной и выбросилась бы из кареты на ходу, играя жизнью, – чтобы защитить Ренато. Ладно, едем в Сен-Пьер?

- Как пожелаешь, Хуан. По правде, я не знаю, зачем ты приехал.

- За тобой! – высокомерно отозвался Хуан. – Кампо Реаль не для тебя; по крайней мере, пока ты моя жена. Пока не расторгнут наш союз, ты не будешь спать под крышей Ренато Д'Отремона. Это единственное право, от которого я не откажусь!

Моника резко выпрямилась, ее слезы высохли от негодования на разгоревшихся щеках, и сверкающими глазами она пронзила лицо Хуана:

- Ты говоришь, словно я распутница!

- Считай я так, не стал бы гнать коней, чтобы забрать тебя. Впрочем, я лишь исполнил требование жены уехать со мной.

- О, Хуан! Моя мать осталась в Кампо Реаль! – вдруг вспомнила Моника. – Отец Вивье с ней, но этот удар свел ее с ума, уничтожил.

- Я слышал, что она сошла с ума. Что говорят Д'Отремон в оправдание? У Ренато с избытком хватает причин, куча предлогов сделать то, что сделал.

- Он ничего не сделал! – воскликнула Моника.

Непроизвольно натянув поводья, Хуан снова остановил экипаж, который взобрался на большую часть горы. Оттуда, на изгибе дороги, разделялись две долины: Кампо Реаль, потонувшая в тени; и долина поменьше, освещаемая луной, выглянувшей над морем.

- Почему ты так уверена? Ты потребовала у него отчета?

- А может, он не делал этого? Речь ведь о моей сестре! Одно это самая лучшая для меня уверенность, что все подозрения на его счет ложные!

- И его слово, данное тебе, подкрепило эту уверенность?

- Естественно, он дал мне слово! Почему говоришь с такой ненавистью? Почему сочишься желчью каждый раз, когда говоришь?

- Возможно потому, что желчь питает меня, Святая Моника. Меня питают желчь и уксус, как Христа на кресте. А пирогами и медом питается Ренато Д'Отремон, которого так защищаешь.

- Этот Ренато Д'Отремон твой брат!