Художники Парижской школы из Беларуси. Эссе, биографии, путеводитель

Сутин же в основном жил в это время на юге Франции. Он знакомится с Эли Фором, известным в свое время искусствоведом, автором «Истории искусства», первые тома которой вышли еще перед Первой мировой войной. О Сутине он написал монографию, изданную Жоржем Кре в серии «Новые художники». Фор, пожалуй, первым назвал Сутина великим художником столетия. Эли Фор был известен как непревзойденный стилист. Каждая из его статей об искусстве считается шедевром, но в наше время его имя вспоминают лишь иногда, притом в связи с публикациями о Сутине. Таким образом, ситуация изменилась. Если раньше Сутин был действующим лицом второго плана в драме, где все внимание было сосредоточено на непревзойденной по своей трагедийности и романтизме личности Модильяни, то теперь имена многих из тех, кто оказывался на жизненном пути Сутина, входили в историю искусства благодаря знакомству с ним.

Фора и Сутина объединяло, как отметил уже в наше время искусствовед Паскаль Нево, «мистическое» видение мира, да, пожалуй, еще ярко выраженный индивидуализм и в творчестве, и в жизни. Все остальное было слишком разным, чтобы понять мотивы их тесных, но непростых отношений, длившихся не один год. Фору, когда он познакомился с Сутиным, было 54 года, а его новому знакомому – 34. Это был уважаемый критик, достаточно обеспеченный человек, отец семейства. А его новый знакомый – всего лишь замкнутый и страшно стеснительный художник, который только-только начал выделяться из сотен почти никому не известных собратьев по кисти. Однако в письмах Фора Сутину, обнаруженных Паскалем Нево в муниципальной библиотеке города Бордо в 80-е гг. прошлого века, можно прочесть следующие строки: «…Вы были и остаетесь единственным человеком, кроме моих двух сыновей, кого я люблю…» На фоне слишком часто смакуемых теперь, а ранее закрытых тем из интимной жизни известных людей этого было бы достаточно, чтобы сказать, мол, ну, все понятно. Однако документы, обнаруженные после смерти Фора и Сутина, причем некоторые из них сравнительно недавно, указывают на совершенно иные сюжетные линии в этой истории.

Почти весь 1926 г. Сутин провел в небольшой деревушке Ле-Блан, на юге Франции, где Зборовский снимал маленький домик, а затем в Париже, где Генри Бинг устраивал первую персональную выставку Сутина в своей галерее на улице Боэти. Сам художник, кстати, не явился на открытие выставки. Многие удивились этому поступку. Те же, кто знал Сутина ближе, только пожали плечами.

Эли Фор (справа), около 1933 г.

В том же году Сутин начал наведываться к Форам в их имение в Дордони. Много лет спустя в статье об Эли Форе, опубликованной в 1983 г., его сын так писал об этих визитах: «Я не знаю, где и когда Эли Фор впервые повстречался с Сутиным. Безусловно, это отразилось на его жизни и, увы, на жизни Сутина. Он приехал на несколько недель в Дордонь, в дом, принадлежавший моей матери в Пратсе. Та построила в шеренгу мальчишек со всей деревни, чтобы Сутин мог выбрать натурщика для картины “Мальчик из хора”. Сутин чувствовал себя при этом неловко и отводил глаза. Рисовал он яростно, наделав дырок в полотнах до того, как они были завершены. Однако в общении он безукоризнен – бесконечно тактичен и культурен, что выглядело естественным, а не усвоенным. Дружба закончилась в результате недоразумения, о котором после смерти Эли Фора Сутин открыто сожалел, но не преминул как-то заметить: “Вина за ошибку лежит полностью на Эли Форе, и нет смысла об этом рассуждать”».