Художники Парижской школы из Беларуси. Эссе, биографии, путеводитель

После нескольких лет молчания пришло письмо из Парижа от галерейщика Амбруаза Воллара с сообщением о готовности сделать большую закупку картин Шагала. Поскольку художник и его семья были официально советскими гражданами, у них возникли проблемы с получением французских виз. Однако удостоверение, благоразумно полученное Марком перед отъездом в Витебск в парижской префектуре, помогло обойти строгие предписания и получить право въезда во Францию. 1 сентября 1923 г. поезд привез семью Шагалов на Восточный вокзал Парижа.

Самые тревожные годы в жизни художника, казалось, уже были позади. Что он успел заметить по дороге в «Улей»? За столиками, как и раньше, парижане за чашкой кофе наблюдают за прохожими. К ним явно прибавилось много иностранцев. Расширилась американская колония. Этому содействовал благоприятный обменный курс валют. Многих, особенно американцев, привлекала к тому же не только европейская романтика, но и отсутствие «сухого закона», свирепствовавшего у них на родине. У каждого было излюбленное место для того, чтобы выпить порцию-другую кальвадоса. У Хемингуэя это было кафе «Селект» на Монпарнасе. Там он делал наброски своих романов. Такие эпохальные для американской литературы книги, как «В наше время» и «Прощай, оружие!», обязаны своим рождением Парижу. Опубликованный после смерти автора роман «Праздник, который всегда с тобой» полон благодарных воспоминаний о городе, в котором он сделал свои первые шаги в литературе. Судя по содержанию романа «Ночь нежна», с ним был солидарен Фрэнсис Скотт Фицджеральд.

После введения «сухого закона» в США усилились пуританские настроения, которые были невыносимы для демобилизованной молодежи, познавшей ужасы войны. В короткие отпуска во время своей службы в Европе они глотнули парижского воздуха и, вернувшись в США, думали лишь о вольной жизни в Париже. Этих американских писателей, а также их других великих соотечественников Джона Дос Пассоса, Уильяма Фолкнера, ирландца Джеймса Джойса, опубликовавшего в Париже своего «Улисса», стали с подачи новоявленной «гуру» Гертруды Стайн называть «потерянным поколением».

Приехав из США в Париж в 1904 г., Гертруда Стайн не только успела собрать обширную коллекцию живописи, но и сумела позиционировать себя неоспоримым авторитетом в области изобразительного искусства, добиваясь интригами и сплетнями поклонения одних и ненависти других. Один из представителей второго лагеря в 1935 г. организовал перевод на французский язык ее статей, посвященных Пикассо, Браку, Сальмону. Язвительные суждения Стайн в их адрес не могли не вызвать гнев художников.

Многие исследователи до сих пор поражаются огромному влиянию этой дамы не только на культурную жизнь Парижа того периода, но и на американскую литературу. Считая себя единственным настоящим писателем в англоязычной литературе, Гертруда Стайн оставила после себя несколько произведений, которые, по мнению известного культуролога Жана-Поля Креспеля, «прочли, возможно, человек десять». Тем не менее каждый американец, считавший себя творческим человеком, должен был нанести визит Гертруде Стайн. Причем приемы в ее доме сравнивали с папскими аудиенциями. И, по словам Креспеля, «горе тому, кто не выказывал должного уважения к “божественной” персоне». Вместе с тем, «случайно просочившиеся подробности ее личной жизни заставили далеко небезгрешного Хемингуэя в ужасе бежать от дверей ее дома».

Кстати, как утверждает Жан-Поль Креспель, и наивысшее творение Гертруды Стайн – выражение «потерянное поколение» – на самом деле она позаимствовала у владельца автосервиса, ремонтировавшего ее потрепанный «форд». Раздражаясь по поводу рассеянности работавшего у него механиком бывшего солдата-фронтовика, он ворчал: «Это просто потерянное поколение!» Гертруда Стайн стала смело подводить под это определение кого угодно. В результате в эту категорию попали выдающиеся писатели, в том числе лауреаты Нобелевской премии. Конец жизни Стайн был далеко не столь триумфален. Скорее наоборот. Она стала коллаборационисткой во время Второй мировой войны и поэтому оказалась единственной еврейкой, которую не лишили коллекции работ ее великих современников, приобретенной когда-то за бесценок и составившей позже огромное состояние.

Известно, что мифы часто бывают устойчивее самых убийственных фактов. В начале 80-х гг. прошлого века автор этой книги вместе с группой экскурсантов побывал в квартире известного американского композитора Вирджила Томсона (1896–1989) в районе Гринвич-вилэдж Нью-Йорка. Хозяин квартиры, как истинно светская фигура, на время отлучек оставлял ее двери открытыми для публики. И что удивительно, экскурсовод основное внимание уделил не творчеству композитора – автору ряда опер, симфоний, концертов для виолончели и флейты, ставших классикой американской музыки, а рассказу о его знакомстве с Гертрудой Стайн. Да и сам Вирджил Томсон как бы случайно оставил во всех комнатах письма, книги с автографами и другие подтверждения дружбы с ней.

Эрнест Хемингуэй. Париж, 1928 г.