Художники Парижской школы из Беларуси. Эссе, биографии, путеводитель

Благодаря успешной продаже картин Сутина, Модильяни и других художников Зборовский смог открыть галерею в доме № 26 по улице Сен на пересечении с улицей Висконти. Полетт Журден стала его секретаршей.

Теперь Сутину уже совсем не стыдно встречаться с соотечественниками, например с Царфиным, который тоже из Смиловичей, а в Париж приехал совсем недавно. Сутин, конечно же, его не помнит, ведь этот парнишка на шесть лет его моложе. Но, похоже, парень в Париже не тушуется. И не потому, что не из бедной семьи, которую он, кстати, давно не видел, а потому что за плечами – реальная жизнь. В тринадцать лет Царфин поступил в Школу рисования в Вильно. Уже через год волна сионистского движения заносит его в Палестину, где вместе с другими пионерами этого движения он осушает болота, обрабатывает землю, а затем все-таки поступает на учебу в художественную школу Бецалеля. В 1918 г. Царфин уже сражался в рядах британских войск за освобождение Палестины от присутствия Оттоманской империи, умудряясь при этом рисовать. И конечно, когда в 1920 г. он демобилизовался из армии, ему было что показать на выставке, организованной мэром Иерусалима.

Оказавшись в 1923 г. в Берлине, Царфин участвует в выставках, зарабатывая на жизнь иллюстрациями. А вот в Париже, куда он приехал в 1924 г., все оказалось намного сложнее. Побывав в Лувре, он в сердцах уничтожил все привезенные с собой работы, настолько они показались ему беспомощными. Он пробует писать на ткани, перебиваясь случайными заработками, и, по мнению окружающих, было похоже, что этот парень выплывет.

Прошлое напоминает Сутину о себе все чаще. Он неожиданно встречает в кафе «Куполь» Дебору Мельник, ту самую девочку из хорошей семьи в Вильно. Она приехала в Париж, чтобы исполнить свою заветную мечту – стать певицей. У старых знакомых завязываются отношения. 25 июня 1925 г. у Деборы рождается дочь Эмме, которая, по утверждению матери, является дочерью Сутина, а сама она является его супругой в результате брака, заключенного, правда, только по религиозным правилам, а не путем соответствующей регистрации акта гражданского состояния. Сутин же уклоняется от отцовских и супружеских обязанностей. Как-то он даже крикнул в сердцах: «Да она же переспала со всем Монпарнасом!» Он не признает Эмме своей дочерью. Злые языки утверждали, что здесь сыграла роль уверенность Сутина в неспособности иметь детей из-за перенесенной венерической болезни, которой он заразился в виленском борделе. Девочка же всю свою жизнь всячески подчеркивала родство с ним и, став художницей, подписывала свои картины фамилией человека, которого называла отцом. Многие даже находили внешнее сходство между ними.

Несмотря на свои странности, Сутин пользовался успехом у женщин. Что-то необъяснимое привлекало их повышенное внимание. Полвека спустя скульптор Хана Орлова вспоминала: «Я немного его боялась. Но когда он начал приходить ко мне домой, я поняла, что он очень тонкий человек. Очень вежливый. Несмотря на репутацию сумасшедшего, он был совершенно нормальным, деликатным человеком. О нем говорили всякое. Он знал об этом. Ничего хорошего не было сказано о нем при жизни». А Еки Деснос, одна из самых заметных обитательниц Монпарнаса, высказалась еще более эмоционально: «Я всегда считала его красивым. Все говорили, что он уродлив, да, конечно, он не был Аполлоном, но для меня Сутин обладал необыкновенным шармом. Я любила его даже физически. Мне он по-настоящему нравился».

Сам же Сутин не решался на серьезные отношения с женщинами, возможно, опасаясь, что рано или поздно возникнет вопрос о его прошлом.

В 1925 г. Сутин снимал квартиру в доме № 35 на Парк Монсури и мастерскую на улице Мон Сен-Готар. В качестве натурщицы пригласил Полетт Журден. Художник увлекся также изображением мясных туш. После нескольких дней работы с такой натурой обычно приходила санитарная инспекция, которую вызывали соседи, доведенные до отчаяния зловонием и роями мух. После продолжительных переговоров художнику разрешалось использовать продукцию скотобоен при условии, что он обработает ее формалином. Впоследствии все это приходилось закапывать, чтобы не отравить собак во всей округе. Сейчас эти натюрморты с бычьими, кроличьими, куриными тушами выставлены в престижных музеях, иногда там же, где и картины Рембрандта. От натюрмортов великого голландца исходит предвкушение чревоугодия, в картинах же Сутина таится страх мальчишки, избиваемого раздельщиком этих туш. На выставке работ Сутина, которая проводилась в 1950 г. в нью-йоркском Музее современного искусства, известный критик Дафи, подъехав на своей инвалидной коляске к картине «Туша быка на голубом фоне», пробормотал: «Рембрандт не смог бы нарисовать лучше».

Между тем цена картин Сутина на аукционах достигала уже 22 тысяч франков. В 1926 г. художник переехал в дом № 9 на бульваре Эдгара Кине, а затем обосновался на улице Од. В 1927 г. в парижской галерее «Бинг» состоялась первая персональная выставка Сутина.