Художники Парижской школы из Беларуси. Эссе, биографии, путеводитель

Эпитет «эпохальная» не покажется слишком пафосным, если учесть, что прошло целое столетие с того времени, когда меценаты Щукин и Морозов собрали для России одну из лучших в мире коллекцию импрессионистов, чем обеспечили мировую славу художникам этого течения. И вот теперь представители Беларуси еще раз напомнили миру о Парижской школе в изобразительном искусстве. Но если Шагал и Сутин не нуждаются в рекламе, то приобретение в большом количестве работ, скажем, Осипа Любича и Сэма Царфина не осталось незамеченным в мире искусства. Участились аукционы по продаже работ художников Парижской школы не только в самой французской столице, но и в других городах. Однако, и пожалуй, это самое главное, участниками этих аукционов теперь стали и граждане Беларуси.

Грандиозная покупка обсуждалась в кафе «Ротонда». Виктор Бабарико в разговоре участвовал уже не как финансист, а как коллекционер, обладающий произведениями всемирно известных художников. Безусловно, и возглавляемый им банк удачно вложил деньги в произведения искусства. Как говорится, беспроигрышный вариант. При этом надо учесть, что банк направляет средства и на такие благородные дела, как содействие Международному благотворительному фонду помощи детям «Шанс», на проведение ставших традиционными театральных недель с участием лучших трупп со всего мира, на поддержку созданного при помощи банка Центра визуальных и исполнительских искусств. Не случайна, конечно, и награда – золотая медаль на всебелорусском конкурсе «Бренд года» (2011) в номинации «Социально активная и ответственная позиция».

Каково же будущее коллекции? По мнению Виктора Бабарико, она должна стать основой для создания музея частных коллекций в Беларуси. Верить в такую перспективу позволяет, прежде всего, большой интерес в нашем государстве к приобретенной Белгазпромбанком коллекции. Глава Республики Беларусь издал специальное распоряжение о компенсации банку налога на добавленную стоимость, уплаченного при перевозе коллекции картин через государственную границу. Банк же согласился с предусмотренным в распоряжении условием включить коллекцию в Государственный список историко-культурных ценностей. Это означает, что ни одно произведение не сможет покинуть территорию нашей страны без специального разрешения Совета Министров Беларуси.

Судя по парижской коллекции и более поздним приобретениям картин (среди них работы Шагала и Сутина), предоставленных банком для большой осенней выставки 2012 года в Национальном художественном музее Республики Беларусь, идея создания в Минске аналога парижских «Пинакотеки» или музея «Орсе» не кажется утопической.

Так что же это такое – Парижская школа в искусстве? Направление, метод, стиль? Что объединяет многочисленных художников со всех концов света, устремившихся в Париж в начале XX в.? Можно ли принять мнение писателя Ильи Эренбурга о том, что «Парижская школа» – это лишь этикетка, придуманная искусствоведами, «поскольку нет ничего общего между сухим и бескрасочным кубизмом, которым увлекался тогда Ривера, и лирической живописью Модильяни, между Леже и Сутиным»? Скорее стоит согласиться с мыслью Эренбурга о том, что это была школа жизни, притом жестокая. Школа, в которой ученики быстро взрослели и становились мэтрами. Именно Париж помог каждому из них обрести творческое лицо. Постоянное общение художников, разногласия и в то же время взаимная поддержка создавали уникальные условия творческого соревнования. Здесь переплетались биографии, возникали многочисленные новые течения. Художественная информация распространялась стремительно, и можно понять, почему ситуация в искусстве менялась подчас в течение месяцев. Это способствовало тому, что творчество представителей Парижской школы составляет золотые страницы истории искусства.

Никто тогда не мог предположить, что такие неуклюжие на вид «простофили» из белорусских местечек создадут новое явление в искусстве, которое сами французы назовут Ecole de Paris (Парижской школой). Однако без их врожденной меланхолии, лиризма, ностальгии, поэзии и интимности возникшие в Париже кубизм, фовизм и другие направления модернизма могли оказаться очередными экспериментами, которых было не счесть в начале ХХ в. Именно пришельцы из Восточной Европы придали новому течению сдержанность и элегантность, густые краски и необыкновенную экспрессивность. Их произведения стремятся заполучить самые консервативные музеи, а их полные страданий судьбы давно стали легендами.

Один очень талантливый театральный режиссер сказал, что в общем-то публика, обитавшая на Монпарнасе в первой трети ХХ в., не творила, а скорее разрушала искусство, а нынешний ажиотаж вокруг ее творчества – не что иное как раскрутка. Автор в то время не смог толком возразить собеседнику. Теперь же, пройдя физически и виртуально тропами широко известных художников Парижской школы, он сказал бы, что действительно их эксперименты, как и сама их жизнь, были порой шокирующими. Но, сами того не ведая, они спасали искусство от рутинного академизма, от пошлости и слащавости.