Хвала и слава. Том 1

Во время исполнения квартета Гайдна Януш, немного скучая, разглядывал присутствующих. Сидели в большой гостиной, а не в той, где Ганя Эванс пела Янушу арию из «Тоски». Гостей собралось не более двадцати: несколько очень красивых женщин, Анна де Ноай, как всегда, в коричневом тюрбане, старый Пенлеве, Павлова-Клемансо — старая венская еврейка в голубом бархатном платье, еще несколько дам. На всех лицах отражалась скука, которую старались скрыть из вежливости. Музыка совершенно не интересовала гостей. В темном углу Януш разглядел маленького сухощавого человека с пышной гривой волос, единственного из всех присутствующих, который, казалось, наслаждался Гайдном. Веселые пассажи скрипок и повторы основной темы отражались на его худом лице и в больших черных глазах, оттененных оправой очков. Еще до концерта Шиллер сказал Янушу, что это и есть известный ученый Марре Шуар, физик, выдвинутый на Нобелевскую премию. Тот самый, который, по словам Эдгара, фотографирует расщепленные атомы. Радостная музыка Гайдна доставляла ему явное удовольствие.

Едва раздались первые звуки квартета Шиллера, Януш почувствовал что-то необычное. Все слушатели словно нахохлились, оробели. «Если бы они были птицами, — подумал Януш, — то взъерошили бы сейчас перья, как филины». Враждебная атмосфера, мгновенно возникшая, передалась музыкантам, и они, не уверенные в успехе, играли квартет Эдгара как-то скованно.

Януша тоже поразило это произведение, ни на что не похожее, не укладывающееся ни в какие рамки. Оно выражало какой-то не доступный сейчас ему мир, но, исполняемое артистами явно вопреки их музыкальным вкусам, звучало скорее жалко. Януш смущенно опустил глаза, потом поднял их и взглянул на Эдгара. Тот сидел в первом ряду, очень спокойный, невозмутимый, и с легкой усмешкой под коротко подстриженными усами курил сигарету. Первая часть квартета была крайне сложной. По своему многоплановому звучанию она напоминала скорей симфонию, а не квартет. Януш был так ошеломлен неожиданным впечатлением, которое на него произвел квартет Эдгара, что вторую и третью часть пропустил мимо ушей… Однако его забавляла реакция Шуара. Квартет Шиллера привел ученого в экстаз; он закатывал глаза, закрывал их рукой и наконец во время исполнения части, написанной в ритме мазурки, принялся слегка притопывать.

Когда музыканты кончили играть, раздались скупые аплодисменты. Януш подошел к Эдгару. И лишь в этот момент понял, что его произведение кажется непонятным из-за своей необычности и что квартет этот нечто новое, неожиданное и великолепное.

— Эдгар, — сказал Януш, опуская руку ему на плечо, — зачем ты позволил играть эту вещь здесь? Ведь это ужасно! И вообще — как мы очутились здесь? Ведь только мы с тобой тут люди.

— И Шуар, — усмехнулся Эдгар.

— Остальные — манекены.

Но в этот момент к ним подошла миссис Эванс и обратилась к Шиллеру с пылкими провинциальными комплиментами. Януш обернулся к Неволину. Тот смотрел на него, удивленный и как будто немного испуганный. Потом протянул руку, словно извиняясь, но не произнес ни слова.

— Валя, — шепнул Януш, — рад тебя встретить. Я видел тебя в чайной на выставке. Слышал, как ты пел.

— Видел мою жену? — спросил Неволин каким-то сдавленным голосом.

— Видел и слышал, — сказал Януш. — Поет, как ангел…

Миссис Эванс пригласила всех в буфет. Гостей было так мало, что они пододвинули стулья и уселись вокруг стола, сервированного «à la manière polonaise»[74].

Януш оказался рядом с Неволиным. Но разговор у них как-то не клеился, и только после нескольких бокалов шампанского Неволин преодолел сковывавшую его неловкость. Теперь он бойко орудовал вилкой, накладывая себе закуски. Он был голоден.

Януш почувствовал, как у него кольнуло в сердце, и машинально налил Неволину еще вина. Неволин чокнулся с ним и вдруг заговорил. В болтовне его было что-то невыносимое — болезненное самобичевание и цинизм и нечто такое, от чего у Януша сжималось горло. Он слушал Неволина, не перебивая, только время от времени подносил к губам бокал и отпивал глоток вина.

— Ты видел Ариадну, — говорил Неволин. — Я знаю, видел вас в той чайной, ты был с ней, я знаю… Она говорила обо мне ужасные вещи. Верно? Говорила ужасные вещи… Она меня ненавидит. Так всегда бывает: если кто кого предаст, то потом его ненавидит. Ты не согласен? Она меня предала… Ты думаешь, это я ее бросил?.. Куда там к черту… Это она меня выгнала. Понимаешь? Выгнала… Ну, словом, я так себе, ни то ни се, ничего особенного…

В голове у Януша звучала первая фраза квартета, он видел, как по другую сторону стола Шиллер разговаривал с миссис Эванс, и вдруг почувствовал, что в светлых глазах этой женщины мог бы обрести спасение от тех черных, восточных глаз. Он хотел прервать разговор с Неволиным, но это не удалось — пьяный Валериан разболтался вовсю: