Хвала и слава. Том 1

— Вы ошибаетесь, — медленно произнес он, — я не граф и не устраиваю никаких махинаций с Вевюрским. Вы просто с ума сошли. Но немцы рано или поздно должны будут уйти, что же тогда станет с машинами?

— Немцы не могут уйти, — еще громче заорал Злотый, — иначе эти хамы переломают мне все машины и запорют всю продукцию. Машины превратятся в дерьмо, а мы будем платить деньги. И так уже все наше акционерное общество сидит у бельгийцев в кармане… Да вы понимаете, что они могут в один момент утащить у нас из-под носа весь завод?

— Завод не мой, а все это строительство — ваша затея. С меня достаточно было и магазина.

— Но вы не подумали, что если магазин вылетит в трубу, а завод заберут бельгийцы, так вам одному придется расплачиваться за всех.

— Я отдаю себе отчет в этом, — Губе тоже повысил голос, — я знаю, что вы неплохо устроились, пан Злотый, и нечего мне грозить.

— Вы распустите всех, а я за все отвечай?

— Ни за что вы не будете в ответе, пан Злотый, разве что в тюрьме отсидите.

Вевюрский, Бобкович, Петр и несколько рабочих, стоявших неподалеку, прыснули со смеху. Пан Станислав только сейчас заметил, что дети, удивленные, смотрят то на него, то на Злотого.

— А вы что уши развесили? Убирайтесь отсюда, — сказал Губе. — Вевюрский, отведите их на стройку.

Янек спокойно отложил в сторону топор и, не говоря ни слова, зашагал к башне. Мальчики помчались за ним, они души не чаяли в Вевюрском. Но не успели они еще дойти до башни, как Губе догнал их.

— Ничего, ничего, Вевюрский, — сказал он, — не принимайте это близко к сердцу. Ну как, смекаете что-нибудь?

— А что смекать? Не боги горшки обжигают, сумею, если понадобится…

— А Злотый говорит, что польские рабочие только испортят эти машины…

— Дурак ваш Злотый. А может, и не дурак. Но только он вас зря запугивает. И бельгийцами тоже запугивает, не так силен бельгийский капитал, как ему кажется…

Губе с удивлением посмотрел на Вевюрского, но потом, восприняв как нечто вполне естественное его осведомленность в судьбах бельгийского капитала, сказал:

— Не о том речь. Вы не поняли, Вевюрский: у нас товарищество на коммандитных началах: я отвечаю всем своим имуществом за долги фирмы…

— А он не отвечает? — угрюмо спросил Янек.

— Он тоже. Но у него нет никакого имущества.

— Можно бы поискать, — сказал Вевюрский.

Но Губе уже не слушал его.

— Вевюрский, милый, взгляните, как этот рабочий кирпичи носит. Ведь он берет вдвое меньше, чем положено. — Губе своей суковатой палкой показал на леса, на худощавого парня, который таскал кирпичи. — Вевюрский, милый, о чем он думает?

— Носит, как все, а о чем думает — не знаю.

— А вы подгоните его, Вевюрский.

— Да что я, управляющий, что ли?

Губе беспомощно посмотрел на Янека и отвернулся. Мальчики играли около самой ямы с известью.

— Боже мой! Петр, милый, — обратился он на этот раз к шоферу, — они, чего доброго, свалятся в эту известь.

— А зачем вы их всех сюда привезли? Домой нужно ехать.

— Да потому, что завтра они забирают моего Губерта к себе в деревню на всю пасху. Мне хотелось как-то отблагодарить их.

Пан Станислав позвал мальчиков и направился к выходу.

Когда Губе подошел к воротам, он услышал конец разговора между Петром и Вевюрским.

— По мне, уж лучше тот, еврей, — сказал Вевюрский. — Он, правда, шкуру дерет, но хоть понятно, с какой целью. А этого не переношу… Так бы ему и влепил, когда он мне своей палкой под нос тычет…

— Ага, — ответил Петр, — этого не раскусишь…

Губе даже в голову не пришло, что речь идет о нем. Он не попрощался ни со Злотым, ни с мастерами, но забрал с собой Вешорского. Ему казалось, что он одаривает рабочего особой лаской, поручая ему отремонтировать что-нибудь у себя дома. Он считал, что для рабочего это особая честь.

— Знаете, Вевюрский, — сказал он, — у меня в туалете опять протекает бачок. Может быть, вы поедете с нами и почините его?

Янек, ничего не ответив, надел шапку. Поехали.

— По дороге заедем в магазин, — приказал Губе-старший.

Губе-младший обрадовался. Он очень любил ездить в магазин.

— У вас есть дети, Вевюрский? — спросил пан Станислав, когда они проезжали по мосту.

— Вы уже спрашивали об этом, — проворчал Петр. — Нет у него детей.

— А что, я обязан помнить, у кого сколько детей? — возмутился Губе.

Мальчики украдкой засмеялись.

— Так зачем же спрашивать? — снова буркнул Петр.

И только сам Янек хранил полное молчание.

Подъехали к магазину «Наездник и охотник». Мальчики с шумом выскочили из автомобиля. Губе вышел вслед за ними и раскланялся с проходившей мимо высокой красивой женщиной в пелерине из коричневого меха. Дама мило улыбнулась полными розовыми губами.

Губерт ухватил отца за руку, и они вместе вступили в темный полумрак магазина, в котором четко выделялись только заяц-беляк да полярная сова.

— Папочка, — неожиданно спросил Губерт, — кто эта барышня? С кем ты поздоровался?