Хватка (СИ)

       — Хм, — хитро щурясь от попавшего в глаза дыма, отшутился Боммель, — я ведь сейчас не в штольне, гер офицер. На улице курить можно. …Да и то, что мы тут роем, почти не относится к моему родовому ремеслу. Это, скорее, работа могильщиков, а еще священников, если судить по происходящему…, — Эрвин вдруг замялся, не решаясь что-то сказать.

       — А здесь …что-то происходит? — осторожно спросил офицер. —

       — Происходит, — понизил голос Боммель, — и это замечаю не только я.

       — Почему до сих пор молчали?

       — Не знали, как вы к этому отнесетесь.

       — А как я могу отнестись? — не понял обер-лейтенант.

       — Ну, — снова замялся копатель, — …поймете что-то неправильно, и отправите всех нас обратно на фронт.

       — А что, — попытался отшутиться офицер, — для этого уже есть какие-то предпосылки? Кто-то провинился?

       — Нет, гер офицер…, — Эрвин умолк, собираясь с мыслями. Было видно, что сам он никогда не начал бы этого разговора, значит обсудить это его попросили товарищи.

       — Я так понимаю, — подталкивая хмурившегося шахтера к продолжению беседы, осторожно спросил Бауэр, — вы сейчас говорите от лица всех рабочих, вернее солдат?

       — Да.

       — Хорошо, — продолжил обер-лейтенант. Тогда ответьте мне еще на один вопрос: ваше личное мнение сходится с мнением тех, кто надоумил вас поговорить со мной?

       Боммель, соглашаясь, кивнул.

       — Так в чем же тогда дело? — стараясь дать Эрвину возможность говорить свободно, заметил офицер. — Говорите все, как есть. Мы ведь с вами в одной связке, Боммель. Вы, я имею ввиду солдат, столько делаете для нашего дела, для нашего быта. Я пока и близко не допускал мыслей о том, чтобы отправить кого-то из вас на фронт, но.

       Мы на войне, Эрвин. И вы, и мы можем в любое время угодить в самое пекло. Или, что еще хуже, само пекло заявится к нам на плечах русских. Тут уж ничего не поделаешь, сейчас многие из нас вынуждены менять род своих занятий и забывать о том, что я, например, археолог, а вот вы — шахтер. Я лишь хочу, чтобы вы поняли, Боммель, мы с вами боевые товарищи! Какой смысл нам что-то таить друг от друга? Говорите же…

       Солдат сделал глубокий вдох и, наконец, начал:

       — Нас, настоящих горных рабочих, здесь всего пятеро, и все из разных мест. Началось все с самого первого дня, вернее ночи, когда мы приехали, чтобы копать этот холм. Всем нам, пятерым, стали сниться похожие сны, нет, — тут же уточнил Эрвин, — вернее будет сказать, что это один и тот же сон.

       Другие ребята, я имею ввиду караульных, охрану и разведчиков Гафна, ничего подобного не видят. Это происходит только с теми, кто раньше работал в шахтах или карьерах. Как бы это правильно объяснить: мы все …снимся друг другу, господин обер-лейтенант! Разговариваем между собой во сне, делаем общие дела. Каждый из нас знает о всех из пятерки буквально все, хотя мы жили в сотнях миль. Это и кое-что другое происходит с нами постоянно…

       — Что «что-то другое»? — не понял Бауэр.

       — Сейчас, — продолжал набираться решимости Боммель, — я постараюсь рассказать вам так, чтобы было понятно.

       Когда это было в первый раз, каждый из нас подумал, что это могло случиться из-за того, что мы перебрались на новое место. Так бывает, когда вокруг новые люди, нет русских бомб, войны, как-то всех отпустило и потому каждому из нас вполне могло присниться что-то …светлое, хот и странное.

       Как-то днем, а это было, когда мы только-только начали серьёзно копать этот холм, один из нас вдруг сказал другому: «осторожнее, отойди, мне это снилось». Тот, второй сделал пару шагов назад и вдруг на то место, где он только что стоял из крепежа, сверху, свалилось бревно.

       Тот, кто ставил крепь входа, тут же сознался в том, что не особо понимает в этой работе. Его призвали воевать с должности ученика горнорабочего, а когда собирали по войскам шахтеров, кто-то решил, что вам сгодится и такой «специалист».

       Каюсь, конечно же, это я виноват. Лично не проверил крепеж устья. Работы только начинались, и все внимание уже было направлено на то, как будем двигаться дальше...

       Но тут важно другое! В тот самый миг мы вдруг поняли, что эту ситуацию вокруг падения бревна, все как один видели во сне, …понимаете? В голове каждого из нас были запечатлены все действия, все до единого произнесенные слова!

       Боммель смотрел в лицо офицера, но, вопреки его ожиданиям, оно не выражало сейчас ни удивления, ни какого-либо интереса к услышанному. Обер-лейтенант молчал, смотрел в землю и думал о чем-то своем. Похоже, этого «археолога» вряд ли можно было удивить чем-то подобным. Наконец, он поднял взгляд и вдруг заметил:

       — То, что вы рассказали, Эрвин, весьма интересно, но этого мало. Вернее, все это только предисловие, я правильно понял?

       — Все верно, — подтвердил догадку Боммель, — но о том, что именно мы видим в нашем общем сне, я расскажу немного позже, думаю, будет еще время, а вот сегодня…, — он повернулся ко входу штольни, но отчего-то передумал и задержался на месте, — я все …покажу, но вначале расскажу.

       — Вы …о находке? — догадался офицер.