Хвост виляет собакой

– Вот тут вам повезло с президентом, – сказал президент. – У скольких президентов хватило бы опыта, контактов и суждений, чтобы справиться с этим делом, с этой запутанной штукой, которую вы задумали? Я думаю, воевать всегда сложно. Но в этой войне есть союзники и враг, и вам, вероятно, придется подключить ЦРУ и даже ООН. В Америке нет ни одного президента, ни одного, кто мог бы сказать, что он был в ООН, что он знает ООН. Или Китай, если уж на то пошло. Вы понимаете, о чем я.

Чем больше Буш слышал, тем больше ему нравилось то, что придумали эти голливудские парни. Они давали ему возможность принимать участие. А Джордж был человеком дела. Ему нравилось творить. Удивительно, но, будучи президентом, он невероятно много бегал, но не так уж много делал. Отчасти ему диктовала это его же политика. По сути, он выполнял наставление Рейгана, которое заключалось в бездействии. Но для него это было не то же самое, что для предшественника, по нескольким причинам: бездействие во многих случаях оказалось чрезмерным, и наступившие последствия продемонстрировали, что бездействовать больше не стоит и на самом деле, вероятно, стоит что-то делать. Но он не мог пойти на это. На самом деле он не верил в бездействие. И вообще, он не был склонен дремать так же много, как Рейган, поэтому отсутствие конструктивной или даже деструктивной деятельности довольно сильно его тяготило.

– Я всегда нахожу единомышленников. У меня везде есть хорошие друзья, потому что люди прекрасны, даже иностранцы. Я действительно люблю людей. Многие этого не понимают, поэтому я скажу прямо: мне нравится Рон. Он отличный парень. Никто не умеет рассказывать истории лучше, чем он. Многие люди думали, что с ним трудно общаться, но это не так, просто с ним нужно шутить. Он любит шутки. А Барб любит Нэнси. По-настоящему любит. До сих пор. Мы пригласили бы их на ужин, если бы у нас была возможность, и я уверен, что однажды мы это сделаем. В друзьях и есть весь смысл. Мы обсуждаем войну на Ближнем Востоке, а у меня там есть друзья, и с ними будет проще сотрудничать. Я могу позвонить прямо сейчас, и Хосни Мубарак – ему там, в Египте, сейчас нелегко – возьмет трубку, хотя в Каире Бог знает который час. У кого-нибудь есть такие часы, которые показывают время в шести разных зонах? Поймите, Дэвид, это не потому, что я президент Соединенных Штатов, а потому, что он знает, что Джордж Буш – его друг. Барб включила его в список получателей наших рождественских открыток. Я знаю, что он не христианин, но суть Рождества и не в этом. Рождество нужно учесть – было бы хорошо, если бы мы смогли провести войну в Рождество. В праздничный сезон всегда складываются отличные истории. Военнослужащие, в том числе женщины – не будем забывать о наших женщинах на службе, они делают прекрасную работу, – находятся вдали от дома и получают письма. Дети сидят за столом, а на месте папы – или мамы, если уж на то пошло, – стоит пустой стул. Кто-то объясняет, что папа обеспечивает безопасность в мире, чтобы это не пришлось делать детям.

– В этом что-то есть, – сказал Кравиц. – Вы оставите свой след в истории. Господи, а ведь все говорят, что американский век закончился. Мы покажем недоброжелателям, да и всему миру, что американскому веку еще очень долго до конца. Клянусь Богом, мне кажется, это только начало.

Джеймс Бейкер наблюдал за тем, как Буш принимает решение о видеовойне. Если президент пойдет на это, его госсекретарь должен будет принять решение: оказаться на передовой или спрятаться подальше. Его главный приоритет – убедиться, что мир знает, что он имеет к этому такое же малое отношение, как и к выбору Дэна Куэйла.

– Что, если СМИ сделают с нами то же самое, что они сделали во Вьетнаме? – спросил он.

– Надо, чтобы война была короткой, – сказал Кравиц. – У меня есть несколько теорий о власти прессы и обращении с ней. Суть в том, что пресса пишет только то, что ей говорят[112]. Если говорить ей в основном то, что вы хотите, чтобы она услышала, то именно это она и будет транслировать. Это не вопрос цензуры или недопущения их к источникам. Если вы будете двигаться быстро, то вы и будете единственным источником.

– Болезненная правда, – продолжал Кравиц, – заключается в том, что если бы война во Вьетнаме продлилась месяц, власть получила бы полную поддержку СМИ.