Киев 1917—1920. Том 1. Прощание с империей

От прежнего режима оставался еще один конфликт, связанный с назначением на должность. Как рассказывалось выше, Временное правительство назначило городским комиссаром Киева Константина Василенко, Генеральный секретариат – Андрея Никовского. Пока Временное правительство существовало, работал Василенко, однако в дни кризиса он самоустранился. Теперь же он «нашелся» и прислал городскому голове телеграмму, в которой заявил, что «име[ет] честь предложить городскому самоуправлению <…> далее до установления нормальных отношений между местной и центральной властью, проводить в жизнь все свои постановления независимо от надзора каких-либо учреждений и специально основанных для этого органов». Позиционируя себя так, будто он, Василенко, по-прежнему может отдавать распоряжения, подлежащие исполнению, он временно поручил исполнение текущих административно-технических дел Доротову, который исполнял обязанности комиссара до вступления Василенко в должность. «Нова Рада» не преминула откликнуться на эту инициативу чиновника бывшего правительства саркастическим комментарием:

Таким чином, п. Василенко перш усього в свойому листі хоче підкреслити те, що він не визнає місцевої влади в особі Генерального Секретаріату, який вже призначив другого комисара. Звичайно, це не дивно, що п. Василенко, стоючи на грунті “російської державности“, не визнає “якогось там“ Генерального Секретаріату, але дивно те, що чоловік, який так ганебно покинув свою посаду в трівожні дні і тепер коли, дякуючи Генеральному Секретаріатові, настало заспокоєння, бере на себе сміливість не тільки призначати собі заступника, який вже призначений новим комисаром, а ще й робити від себе, як ніби від комисара, пропозиції мійській думі проводити в життя її постанови “незалежно від догляду яких небудь установ“, натякаючи в цьому на Генеральний Секретаріат. Тут п. Василенко забув простісеньку азбуку юриспруденції, що людина, яка покинула в небезпешні часи свою посаду, не має ніякого права потім претендувати навіть на виконання своїх звичайних обовязків, а не тільки давати комусь які небудь вказівки{680}.

Действительно, претендовать на выполнение каких-либо функций Василенко теперь мог разве что в собственном воображении. Вопрос о городском комиссаре решился сам собой. Генеральный секретариат, правда, провел по этому поводу переговоры с городской думой. На заседании 3 (16) ноября было выслушано сообщение Золотарева об этих переговорах и решено: «залишити на посаді поки-що Ніковського і остаточно порозумітися з Мійським Самоврядуванням»{681}.

Но на следующий день, явившись во дворец для вступления в должность городского комиссара и зайдя в кабинет, который раньше занимал Василенко, Никовский застал там Георгия Пятакова (на тот момент председателя Военно-Революционного комитета). Последний обратился к служащим комиссариата, заявив, что комитет «категорически высказывается за упразднение должности городского комиссара с передачей политических функций его советам [естественно! – С. М.], а технических (выдача разрешений на проезд в столицы и на получение спирта) – городскому самоуправлению».

Заведующий канцелярией комиссариата Л. И. Подольский довел это заявление до сведения Никовского, который, в свою очередь, заявил, что не может вступить в должность, пока городская дума не выскажет своего мнения по поводу дальнейшей судьбы комиссариата. Подольскому он предложил возобновить техническую работу комиссариата по выдаче различного рода разрешений в помещении городской думы{682}.