Киев 1917—1920. Том 1. Прощание с империей

Леонида Пятакова еще дважды возвращали на карту Киева, но оба раза он там не закрепился: две улицы его имени, сначала на Оболони, а затем на Саперном поле, даже не переименовали, а ликвидировали «в связи с перепланированием»{967}. Четвертой попытки не последовало. Киев отторг Леонида Пятакова…

Новый год: стрельба и церковный собор

Традиционно, приход нового года у нас ассоциируется с неким очищением. Беды и невзгоды надеемся оставить в старом году, а в новом – начать если и не с чистого листа, то во всяком случае с чего-то лучшего, чем было еще вчера. В Киеве 1917/1918 годов ничего похожего не получилось…

В новогоднюю ночь в Киеве стреляли. В самых разных районах и по самым разным причинам.

«Около 2 часов ночи стрельба местами приняла такой характер, как будто где-то происходит бой, – сообщал корреспондент. – Это встревожило не только жителей, но и милицию. В места, где происходила стрельба, милицией высылались конные отряды, по городу в поисках стрелявших всюду скакали также патрули украинских казаков».

Перед встречей Нового года украинские патрули провели облавы в ресторанах, клубах и т. п. с целью выявить и обезоружить лиц, не имеющих права ношения оружия. Выявили. Некоторые из этих лиц, естественно, тут же и пустили в ход оружие. Одна из облав, на Большой Васильковской, вылилась в перестрелку, которая продолжалась более часа.

Стреляли не только преступники. В целом ряде мест жители прибегали к самосудам – над ночными грабителями, пойманными на месте преступления. За грабителями гнались и палили в них из револьверов и винтовок.

Кое-где пускали в ход оружие подгулявшие военные. Местами их осаждала толпа, и начиналась перестрелка между ними и толпой. Стреляли военные иногда в воздух, а иногда… в извозчиков, требовавших слишком высокой платы за проезд{968}. Один такой случай произошел у театра «Аполло», на Меринговской (Заньковецкой), около часа ночи. Выйдя из театра, поручик 1‑го украинского «куреня смерти» Григорий Храмов потребовал от извозчика Ивана Демкина отвезти его на Печерск. Получив отказ, Храмов выстрелил извозчику в лоб, смертельно ранив его… Стрелка задержал дежуривший в «Аполло» милиционер при помощи украинского патруля. Собравшаяся толпа, в том числе около тридцати вооруженных солдат, потребовали выдачи поручика Храмова для самосуда. Дежурному милиционеру удалось предотвратить расправу. Поручика отправили в штаб крепости, о чем заявили собравшимся, и тогда толпа разошлась{969}.

Как часто бывало в подобной обстановке, военные патрули не всегда оказывались настоящими. Если в новогоднюю ночь на улицах города останавливали и обыскивали прохожих с целью обнаружения незаконного оружия, то уже в следующую ночь на улицах появились какие-то группы солдат, которые стали отнимать не только оружие, но и вещи. В эту ночь, на 2 (15) января, на Большой Васильковской у инженера Пиоро неизвестные преступники, под видом патрульных, отобрали мелкокалиберный «браунинг», а некоего Басса, на той же Большой Васильковской толпа «патрульных» человек в двадцать подвергла обыску, во время которого похитила серебряные часы{970}. 3 (16) января группа вооруженных солдат, опять-таки числом около двадцати, произвела самочинный обыск в столовой Петриди на Миллионной, 10, на Печерске. Забрали и револьвер «наган», и, по-простому, различные съестные припасы со стойки. Обнаружить участников «обыска», естественно, не удалось{971}.

Случался и более «интеллигентный» обман. Администрация Арсенала обратилась в уголовный розыск с заявлением об ограблении кассира, некоего Л. Менашкина. Обстоятельства ограбления были незамысловатыми. Менашкин ночью вышел во двор Арсенала, на крыльцо, подышать свежим воздухом. Тут на него напал какой-то человек и ударил его в бок кулаком. Менашкин потерял сознание, а когда очнулся, обнаружил, что у него из кармана пропало сто тысяч рублей, предназначенных для расплаты со служащими.

Сыщики, по всей видимости, не поверили услышанному. И то правда: при такой обстановке в городе выходить ночью, хотя бы и во двор, имея при себе крупную сумму денег без особой на то необходимости, представляется несколько странным. И разыграли нехитрую комбинацию. Кассира вызвали на допрос, а в это время к его жене подослали одного из арсенальских служащих, которому поручили сказать жене, будто бы ее муж попросил «передать те 100 000 рублей, которые спрятаны». Прием сработал на ура: жена выдала деньги посланцу… Менашкина поставили перед фактом, чем повергли его в немалое смущение. После чего, естественно, арестовали{972}.