Киев 1917—1920. Том 1. Прощание с империей

Центров восстания было несколько. Помимо самого Арсенала, в сражение на стороне большевиков включились четыре вооруженные силы: подольская, шулявская и демиевская Красная гвардия, а также железнодорожники, базировавшиеся в железнодорожных мастерских, неподалеку от вокзала. Наступление одновременно с нескольких сторон, вообще говоря, увеличивало шансы на успех. Но, во-первых, у восставших было мало сил (Арсенал защищало 600–700 человек, красногвардейские отряды насчитывали: подольский – 250 человек, шулявский – 350, демиевский – 350{1176}), а, во-вторых, связь между разными отрядами была крайне плохой. Одни не знали, что планируют или делают другие. Правда, и активных защитников города было гораздо меньше, чем могло бы быть. Около половины солдат из 4‑тысячного киевского гарнизона сохраняли нейтралитет, наблюдали за происходившим, продавали восставшим оружие и патроны и выжидали исхода боев{1177}.

Бои на Подоле начались 17 (30) января. Сначала район духовной семинарии, где располагался курень сечевых стрельцов, попал под обстрел со стороны Печерска. На следующий день выступила подольская красная гвардия, состоявшая из рабочих обувной фабрики Матиссона, судостроительной верфи, лесопильного, пивоваренного и дрожжевого заводов, союза ломовых извозчиков. Часть вооруженных рабочих действовала на самом Подоле, захватив казармы Братского монастыря и поведя наступление на здание духовной семинарии. Бой в районе семинарии продолжался с 17 до 20 января (30 января – 2 февраля){1179}. Основные же силы подолян – около 130 бойцов – 18 (31) января двинулись вверх по Андреевскому спуску, с целью продвинуться к Владимирской улице и захватить здание Центральной Рады. В 11 часов утра красногвардейцы окружили Старокиевский участок милиции (в здании Присутственных мест) и обстреляли его. Возглавлял атаку… бывший заведующий участком Войнаровский. Милиционеры отстреливались, но вскоре прекратили сопротивление. В участке повстанцы произвели полный разгром. Естественно, захватили всё оружие, которое было в наличии, испортили телефоны и уничтожили всю документацию. Открыли камеры и выпустили на свободу около сотни уголовников, которые, в свою очередь, разгромили антропометрический кабинет, со всеми справками и фотографиями зарегистрированных преступников{1180}.

Далее красногвардейцы захватили телеграф (на углу Владимирской и Софийской) и продвинулись по Владимирской вплоть до гостиницы «Прага». Установив на ее верхней террасе пулемет, они взяли под обстрел Владимирскую улицу вплоть до здания Педагогического музея{1181}. Таким образом, положение Центральной Рады стало критическим.

Центральная Рада в эти дни продолжала работать. Назначенное на 11 часов утра 17 (30) января заседание началось в 3 часа дня. Начали с обсуждения произведенного накануне ареста украинских эсеров. Грушевский заметил, что в уставе Центральной Рады нет пункта о неприкосновенности личности в помещении парламента, и предложил изменить устав на этот счет. После этого Николай Чечель, член партии украинских эсеров, зачитал интерпелляцию (парламентский запрос) с требованием к правительству разъяснить ситуацию с арестом своих однопартийцев. Он предложил создать комиссию для выяснения степени их вины.

Объяснялись от имени правительства бывший военный министр Николай Порш и народный министр судебных дел Михаил Ткаченко. «Коли вчора тут робились арешти, – начал Порш, – то я й товариш Ткаченко рішуче протестували, що ці арешти робляться в парламенті». После чего, однако, объяснил причину арестов. Командующий округом и комендант, сказал он, располагали доказательствами того, что арестованные имели сношения с большевиками в Петрограде и в Харькове. В качестве одного из доказательств фигурировала перехваченная украинцами телеграмма Сталина в Брест Карахану, посланная еще в декабре. В телеграмме были слова: «Изнутри Раду взрывают левые эсеры, действующие в контакте с петроградскими коллегами». Порш присоединился к предложению о создании комиссии, а также предложил судить коменданта (Ковенко) за то, что арест был произведен в здании парламента. Ткаченко подтвердил, что у военных властей были основания для обвинения депутатов, но производить арест в здании парламента они не имели права, и за это «агенти власті будуть відповідати перед судом». В 5 часов вечера заседание закончилось, и следующее было назначено на 12 часов дня 18 (31) января{1182}.

Вместо полудня это новое заседание началось в половине третьего дня (до этого происходили совещания фракций по земельному закону и по вопросу о формировании правительства). Как раз в это время на Владимирской и Фундуклеевской началась сильная стрельба; казалось, что большевики могут вот-вот захватить здание Рады. На сцене был только Грушевский и два секретаря, а из народных министров – один Голубович. Почти все присутствовавшие были одеты в кожухи и шинели, будучи готовыми в любой момент покинуть здание.