Киев 1917—1920. Том 1. Прощание с империей

В 3 часа дня во дворце, в помещении Совета рабочих депутатов, состоялось заседание вышеупомянутой комиссии, в составе около 40 делегатов. Приняли решение – немедленно обратиться к враждующим сторонам с предложением прекратить боевые действия до выработки соглашения. Во все военные части послали делегатов с этим предложением – и прервали совещание до 7 часов вечера, с тем, чтобы к этому времени окончательно выяснить, на какие уступки стороны готовы пойти, и затем постараться найти выход из положения{1165}.

Но около 7 часов вечера началась артиллерийская стрельба.

Улицы стали быстро пустеть, поднялась паника. Закрылись магазины, рестораны, кафе. В 8 часов последовало распоряжение военных властей о закрытии театров и других увеселительных заведений. Правда, в некоторых театрах спектакли, при опустевших залах, всё же доиграли до конца. Трамвайная администрация распорядилась о прекращении движения трамваев. На Печерске и Липках погасло уличное освещение. Насколько можно было судить, шел обстрел Арсенала с целью его обратного захвата, а повстанцы в ответ стреляли по городу. Предположительно, целились они прежде всего в здание Центральной Рады. Но в реальности в секторе их обстрела оказалась большая площадь, от Андреевской церкви до университета и Мариинско-Благовещенской[47] улицы. Один из первых снарядов разорвался на углу Фундуклеевской[48] и Столыпинской[49], убив проходившую по улице женщину и ранив нескольких человек. Два снаряда попали в дом командующего военным округом{1166}. Взорвались снаряды у Десятинной церкви, на углу Прорезной и Пушкинской, на Безаковской[50]. В конце Дмитриевской снаряд попал в дом № 110 и буквально разворотил его{1167}…

По утверждению Юрия Магалевского, в то время бойца «Добровольческого отряда» под командованием штабс-капитана Черного, «вечора 28 січня, щось коло 10–11 год., наш “Добровольчий загін” дістав наказ обстрілювати арсенал із гармат. Цей загін, зорґанізований кількома катеринославцями, стояв на товаровій станції Київ I. Діставши з командатури київської військової округи телєфонічний наказ полк[овника] Шинкаря про обстріл, загін негайно відкрив по арсеналу вогонь <…>»{1168}. Датировка вызывает большое сомнение: получается, что Шинкарь отдал приказ раньше, чем началось восстание. Скорее всего, речь о вечере 16 (29) января (тем более, что далее в тексте Магалевский правильно называет 30 и 31 января по новому стилю, соответственно, вторым и третьим днём восстания). Попасть с товарной станции, в долине Лыбеди, по Арсеналу – не самая простая задача. Как бы то ни было, «вклад» в канонаду в городе, видимо, был и с этой стороны.

В Центральной Раде весь день 16 (29) января шли совещания фракций и переговоры о сформировании правительства. Лишь около 7 часов вечера профессор Грушевский открыл общее собрание. Заслушали приветствие от живущих на Украине чехо-словаков, после чего представитель украинских эсеров Солтан внёс предложение прервать заседание. «У нас еще нет правительства, – сказал он. – Необходимо, наконец, разрешить этот вопрос путем фракционных заседаний».

Было принято предложение отложить заседание Центральной Рады до 11 часов утра следующего дня, а на 9 часов вечера назначить заседание Малой Рады. И в это время послышались звуки разрывов снарядов…

Уже после закрытия заседания г. С т е п а н е н к о (самост[ийник]) с трибуны, среди шума расходящихся членов рады, начинает делать какое-то заявление.

Доносятся слова:

– Снаряд упал на Фундуклеевской улице…

Заявление производит на членов рады удручающее впечатление.

Под этим впечатлением все и расходятся{1169}.

Несмотря на обстрел, к девяти часам вечера члены Рады и публика начали собираться в Педагогическом музее. Предполагали начать запланированное заседание Малой Рады (правда, закончить его пришлось бы к десяти часам, ввиду осадного положения). Но случилось иное.

Неожиданно для присутствующих в вестибюль музея вошли и быстро поднялись по лестницам группы вольных казаков во главе с новоназначенным комендантом Ковенко.

Военные вошли в зал Центральной Рады, где в это время происходило заседание фракции украинских эсеров. Прозвучали фамилии членов этой фракции: Север-Одоевский, Качинский, Шумский, Полозов, Михайличенко, Ткаль, Овчаренко, Кедровский, Прикидько. Все они были объявлены арестованными, и им предложено было подчиниться аресту.