Киев 1917—1920. Том 1. Прощание с империей

В военном министерстве предполагали, что борьба с большевиками рано или поздно выльется в уличные бои. Поэтому в подвале здания были заранее сделаны запасы: несколько тысяч винтовок и ручных гранат, сотни пулеметов, миллионы патронов. Дело было за людьми. Писари были готовы сражаться, но практически не умели обращаться с оружием. «З жалем і соромом мушу сконстатувати, – продолжает Александр Жуковский, – що на сотню з лишком писарів з’явилось не більше десяти старшин, тоді як їх була переважаюча кількiсть. Взагалі тут я мушу висловити великий докір більшости старшинству Військового Міністерства, яке вело себе не гідно званню старшини, ховалось, шкурничало, не з’являлось на службу, крім одного разу за увесь час страшних десяти дневних вуличних боїв <…>».

Здесь же, во дворе, бойцы прошли курс заряжания винтовок и стрельбы. После этого одну чету отправили на разведку на Печерск, к дому командующего округом и Арсеналу, вторую – на товарную станцию, третью назначили охранять министерство, четвертую оставили в резерве.

Жуковский попытался организовать военное подразделение из тех людей, что были в его распоряжении. Приказав им взять винтовки и патронташи, он выстроил их в две шеренги. Людей набралась примерно сотня (рота), которую он разбил на четыре четы (взвода).

Сам Жуковский отправился на Крещатик, где через некоторое время встретил своих разведчиков. С Печерска доложили: Арсенал действительно занят повстанцами; командующий военным округом Шинкарь сам повел наступление, «і сподіваються, що повстання буде задушено». Вторая партия разведчиков доложила, что на Подоле и станции Киев II Товарный всё спокойно.

Наступило утро. Стали собираться служащие министерства; «у всіх настрій був пригнічений і з’являлися вони тільки з одним[: ] дістати інформації, щоб в залежності від сього вже себе “самоопреділяти”». Тогда же появился военный министр Порш, который только утром узнал о происходящем. Не получив дополнительной информации – в министерстве ее и не было – Порш поехал к Шинкарю. «І ми остались без жодних директив, – утверждал Жуковский. – Правда[,] се була у нас не первина. По своєму характеру М[икола] Порш являвся злосним централістом, і все у нього було здецентралізовано в його руках»{1157}.

Стрельба у Арсенала прекратилась на рассвете. От обеих сторон были высланы парламентеры, которые вступили в переговоры. Решено было установить перемирие до полудня, чтобы выяснить, какие требования выставляют восставшие и каких из этих требований могут быть выполнимы. Особые парламентеры были посланы от Центральной Рады. В Мариинском дворце была экстренно созвана комиссия из представителей враждующих сторон, Советов рабочих и солдатских депутатов и Центральной Рады. Председателем комиссии был избран представитель Совета солдатских депутатов Петр Дрига, секретарями – представитель Всеукраинского морского съезда (который начался 12 (25) января, а с 14 (27) января заседал в университете{1158}) Владимир Богуславский и секретарь Совета рабочих депутатов Кузьма Ткаченко.

Перемирие оказалось очень коротким. На заседании комиссии большевики предъявили свои требования и заявили, что не отступятся от них ни при каких условиях. «Переговоры» после этого продолжились силой оружия. Около часа дня перестрелка возобновилась. Арсенал атаковали части вольного казачества, но защитники отбросили их{1159}. Корреспондент «Киевлянина» сообщал через несколько дней, что днем войска Центральной Рады атаковали Арсенал и выбили оттуда восставших – и только когда к ним присоединились украинские солдаты из полков Сагайдачного и Богдана Хмельницкого, они вторично заняли Арсенал{1160}. Но другими источниками это не подтверждается. Сильнее всего была стрельба на Александровской и Виноградной[46] улицах, в районе особняка командующего военным округом. Было убито несколько лошадей и ранено несколько конных казаков. По улицам носились грузовики с вооруженными солдатами и автомобили штаба округа{1161}…

Проблема повстанцев поначалу состояла в том, что у них не было достаточного количества продовольствия. Проголодавшиеся к утру рабочие и казаки стали уходить домой за едой – что, естественно, отрицательно сказывалось на обороноспособности. Но к полудню удалось наладить снабжение питанием.