Киев 1917—1920. Том 1. Прощание с империей

Тактик я оказался плохой. Я почему-то вообразил, что «русские» большевики стреляют от товарного вокзала, а потому выбирал улицы, которые могли быть менее подвержены огню с этой именно стороны (Михайловский переулок, Малоподвальная, Крещатицкий переулок, Думская площадь). Так я вышел на широкий Крещатик, на который, по моему мнению, могли легко падать снаряды с товарного вокзала. Крещатик был довольно пуст. Это подтверждало мои тактические соображения. Но мне нужно было во всяком случае перейти Крещатик, чтобы попасть на Институтскую и по ней подняться к себе в Липки. Не скажу, чтобы это мне доставляло удовольствие, но я благополучно перешел Крещатик и почувствовал себя опять безопасно, когда стал подниматься по Институтской. Но оказалось как раз, что я лез к черту на рога.

Навстречу мне шли и бежали люди с бледными лицами и с удивлением смотрели на меня. Наконец один встречный задал мне вопрос: «Куда вы, собственно, идете? Или вам жизнь не дорога?» Я ему говорю: «А что?» – «Да помилуйте: обстрел идет из-за Днепра (сторона, противоположная вокзалу), и снаряды ложатся и рвутся в Липках». Я отвечаю: «Да, хорошо, но я живу в Липках». Прохожий, махнув рукой, быстро удалился, оставив меня в довольно кислом настроении. Но жребий был брошен, и я решил отсиживаться в крепко построенном доме моего двоюродного брата, но, разумеется, не в своей квартире на четвертом этаже, а где-нибудь в подвале, ибо лицевая сторона этого высокого и одиноко торчащего дома, а следовательно и моей квартиры, была обращена как раз туда, откуда стреляли.

Перейдя в подвал, перенеся туда столы, стулья, посуду и наиболее необходимую одежду, Бубнов с сыном, подобно многим другим киевлянам, пересидели канонаду в подвале. Интенсивность стрельбы, по его оценке, временами превышала сто выстрелов в час{1261}.

Марсель Тири (Marcel Thiry), известный бельгийский поэт и прозаик, в то время – солдат бельгийского автобронедивизиона, волею судеб оказавшийся в Киеве, также запомнил январские дни (хотя он упоминает наступление Муравьева, речь, по всей видимости, о днях, предшествовавших интенсивному обстрелу). Тири проводил вечера в киевских ресторанах – и его рассказ выдержан в лирическом тоне: