Киев 1917—1920. Том 1. Прощание с империей

Для подавления восстания в Киев вызвали с фронта казачий полк{339}. Однако его помощь, видимо, так и не понадобилась. Основную роль в борьбе с бунтовщиками сыграл полк имени Богдана Хмельницкого. Уже к 6 часам утра его личный состав сосредоточился у здания Педагогического музея. Бойцам выдали патроны, и полк расположился в боевом порядке, с пулеметами. Здесь же подполковник Капкан подписал уже упомянутый приказ: «Временно беру на себя власть в г. Киеве до выяснения положения. Прошу мне подчиняться и уверяю, что никаких беспорядков не будет. Приказываю всем войсковым частям г. Киева в полном составе явиться к Украинской центральной раде и ожидать моих распоряжений»{340}. Сюда же прибыли члены Комитета Центральной Рады и Генерального секретариата. В одной из комнат музея образовался целый склад оружия. На места, дабы убедить полуботковцев сдаться, выехали Винниченко и Петлюра.

«Получив так легко в свои руки власть и оружие, – констатировал корреспондент, – полуботковцы с такой же почти легкостью и отказались от нее». Были освобождены Лепарский, Цицович и комиссары, которых восставшие успели арестовать. Власти же, в свою очередь, перешли от убеждений к арестам. По требованию прокуратуры было начато расследование, имевшее целью привлечь виновных к ответственности. Уже к вечеру 5 (18) июля в городе установился относительный порядок{341}. Значительная часть полуботковцев (их тогда еще называли «грушковцами», по месту расположения их лагеря) вернулись в казармы, часть, как уже сказано, была арестована. От 400 до 500 человек засесли в захваченном ими помещении штаба крепости, вооружившись несколькими пулеметами и большим количеством другого оружия. Предполагалось, что против этой части придется применять силу; начальник гарнизона генерал-лейтенант Трегубов предоставил члену Генерального военного комитета генералу Кондратовичу особые полномочия по наведению порядка. Но чрезвычайные меры, к счастью, не понадобились. Уже в ночь на 6 (19) июля захватчики крепости добровольно отправились в Грушки. Правда, после полуночи разнесся тревожный слух о том, что полуботковцы якобы намерены повторить свое «посещение» Киева. Несколько групп – то ли еще не вернувшихся в казармы, то ли всё же покинувших Грушки – появились в разных местах города. На Жилянской улице одна группа сделала несколько выстрелов, но при приближении патруля бунтовщики рассеялись. На Крещатике около часа ночи собралась большая толпа, появился агитатор, и возникла потасовка. И здесь дело дошло до стрельбы, но обошлось без жертв{342}.

За всё время неудавшегося путча в городе погиб, насколько известно, один солдат – причем произошло это уже после окончания активной фазы событий, утром 6 (19) июля, в результате фатального недоразумения. Около 5 часов утра по Бибиковскому бульвару в направлении Шулявки прошла большая толпа полуботковцев (возможно, тех, что возвращались из крепости). Стоявший в это время на углу бульвара и Большой Владимирской караул юнкеров из 3-й школы прапорщиков, получивший предварительные инструкции, беспрепятственно пропустил их. Через несколько минут по бульвару в обратную сторону, к Бессарабке, прошла группа солдат. Юнкера решили, что это полуботковцы, возвращавшиеся с агрессивными намерениями, и подняли тревогу. Офицер, командовавший проходившими солдатами (которые на самом деле были из полка имени Богдана Хмельницкого) подошел к начальнику караула, чтобы объяснить ситуацию, но чуть-чуть опоздал: один из юнкеров, уверенный, что перед ним бунтовщики, открыл стрельбу из пулемета… Двое богдановцев были ранены, а один – казак (рядовой) Иван Рыбальчук – убит. Караул был немедленно сменен, а его начальник, штабс-капитан, арестован{343}. Еще одной жертвой стал дворник с Малой Житомирской улицы, убитый автомобилем полуботковцев{344}.