Киевляне в Москве (СИ)

И будь Добриня почестолюбивей, да ещё и княжьих кровей, мог бы он и сам сколотить дружину, покорить пару племён и стать каким-нибудь Князем Мокшанским или Клязьмянским. К счастью для Юря, Добриня - всего лишь боярский сын. А главное, власть, как таковая, его не интересует. Непонятно вообще, почему он, человек образованный и не бедный, впутался в эту историю. Спросить же Олекса не решался.

Князь подал знак, и люди спустились с коней. Приятно всё-таки, размять ноги после долгого перехода, а то и просто повалиться в высокую траву - отдохнуть малость.

- Ожина! - воскликнул Олекса чуть не по-детски.

Не ослабляя лат, поспешил он к высоким колючим ежевичным кустам. И так радостно ему стало, что нашёл на чужбине хоть что-то знакомое! Любимые с детства ягоды таяли во рту.

Утолив первый голод, Олекса поднял голову... и увидел пару бледно-голубых глаз.

Прямо перед ним, локтях в четырёх, стоял человек. Был он низкорослый, в диковинной одежде и с долгой нечёсаной бородой. Типичный туземец. Дикарь с интересом разглядывал незваного гостя. Не прячась. И невдомёк ему было, что жалкая жизнь его в опасности.

- Тут тублець, - сообщает Олекса товарищам.

- Тихо, Поповичу, налякаш! - шепчет Добриня.

Впрочем, напрасно он волнуется: туземец и не думает убегать. Стоит, как пень, и таращит глаза на пришельцев. И улыбается добродушно. Словно отряд конных воинов - не источник опасности, а какой-то занимательный спектакль.

- Tabula rasa, - непонятно бормочет Добриня.

- Я х вдучу усмхатися, - кривится князь.

Добриня лишь пожимает плечами: мол, дело твоё, княже. Он машет рукой и двое дружинников спешат к дикарю и заламывают руки. На лице туземца - изумление. Будто и поверить не может, что люди на такое способны.

- лля, перекладай! - приказывает князь.

лля вперевалочку подходит к пленнику. И Олекса усмехается: по одежде не отличить муромца от русина, а вот бриться сын леса так и не научился - борода такая же, как и у пойманного залещанина.

лля что-то болбочет пленнику. Тот, кажется, понимает. И отвечает на том же непонятном наречии.

- Й"yштерге го звать, - переводит лля. Как ни старается он говорить по-русински, а всё равно выходит неправильно. Речь у него корявая, порой и разобрать сложно. А случается, что и вовсе выдумает какие-то новые слова. - У нх тут цлая дрвня, за пргоркам.

"Дрвнй" лля называет село - видимо от русинского слова "дерево". И то правда: туземные сёла полностью деревянные.

- Спитай, що це за рчка! - князь показывает на бОльшую из рек.

лля переводит.

- Ма-а-Асква, - смешно выговаривает абориген. И, показав на меньшую, чистую речку, добавляет совсем уже что-то нечленораздельное.

- Ну, це вже занадто, - решает князь Юрй. - Цю я наркаю Неглинкою.

Он потирает гладко выбритый подбородок.

- Год балакати! - повелевает наконец. - Хай веде нас до свого села! Берть дикунв, скльки впймате, зганяйте на будову. Та взьмть там щось пости!

Добриня молча выехал вперёд и часть отряда - та, что справа, выстроилась за ним. Это его, Добрин, гвардия - "правий sector", как говорит он в шутку.

Князь одобрительно кивает: без Добрыни бы ратники наломали дров. Туземцы нужны живыми, здоровыми и не в очень расстроенных чувствах. А развлечься можно и после.

лля обратился к пленному и по-дикарски приказал ему показать "дрвню". Тот не отпирался, не таился - даже вроде бы рад был, что чужаки заинтересовались родным селом.

"Бдолага" - промелькнуло в голове у Олексы - "Не розум, дурний, що на нього чека". Но он сразу же задавил в себе ненужную жалость. Не в церкви они - а на краю неведомой земли. Да и чего варваров жалеть? Нехристи, дикари. "Але ж вони теж люди!" - снова прозвучал в голове голос отца (как всегда некстати).

Глава 3. Уроки цивилизации

Этим туземцам повезло более других. Жалел их князь: для строительства нужны люди. И потому не разорили их село дотла, да и вообще старались не убивать - и даже не бить понапрасну. В отношении всего остального, Добриня держал войско в ежовых рукавицах: потому и туземки остались всё больше нетронуты киевлянами.

Но человеческая-то природа берёт своё! И дружинники, объединившись небольшими группами, выезжали на ловы - другие "дрвн" искать. Сколько сёл они нашли и что там творили, про то не сказывали. Впрочем, и так ясно. Олекса поехал с ними лишь однажды - и ему не понравилось. Он не понимал бессмысленной жестокости. Ну ладно, пограбили, с туземками "побаловали". Но зачем убивать, мучить? И зачем сжигать их дурацкие деревянные "зби"? А воины и сами не понимали зачем бесчинствуют. И Олекс показалось, что злило их миролюбие дикарей, мягкость их характера, робость. Словно мстили русины за это!