Кикимор

Красник не стал переубеждать мора или что-то ему доказывать. Зачем открывать врагу (а человек, пытающийся отобрать у тебя ребенка, может быть только врагом!) некую значимую истину? Пусть остается при своем мнении, так только лучше. Главное, что сам Лесн знает, что родители его любят, а остальное неважно. Художник проверил на месте ли кулек со сладостями, которые он купил на последние знаки перед походом к главе — знал, что разговор затянется, и лавка к концу их беседы уже будет закрыта, обнаружил сверток в кармане и, напевая себе под нос задорную поселенческую песню, зашагал к дому. К жене и сыну.

Мор остался сидеть на старой скамейке, в одиночестве поедая черные приторные ягоды при свете звезд.

* * *

Лесн слышал разговоры, что Угел, по неосторожности поджегший летний домик Красины, заставил одного из друзей лжесвидетельствовать против Жада, за что потом от последнего и получил. Кривонос был старше пахарского сына, но слабее, да и драться предпочитал нечестными методами, так что в схватке один на один ему от Жада Кулака досталось знатно. Правда, говорят, и оболганного парня тоже побили неплохо. Пару дней он даже работать с отцом не выходил, но потом опять появился на поле — с синяками на лице, прихрамывающий и очень хмурый. Поэтому Лесн счел, что у знакомого все относительно в порядке. Однако теперь, когда они встретились на краю деревни, полукровка заметил, что Жад идет ссутулившись, брови его нахмурены, а волосы немного отросли, хотя раньше парень всегда стригся очень коротко.

— Здравствуй.

— Здравствуй.

Они остановились и застыли напротив друг друга. Полукровка не нашел ничего лучше, как спросить:

— Ты как?

Жад, которого теперь стали звать Кулак, неопределенно махнул левой рукой — правой он держал под уздцы коня. А потом его вдруг прорвало:

— Слушай, как ты это все время терпишь? Все знают, какой ты, лучше тебя самого! Весь поселение тебе кости перемывает ежедневно! А у меня она одна за все Бровки старается! Она же такая умная, она мать! Ей виднее, почему я сделал то или это, даже если я этого и не делал! Ей виднее, кто хороший, а кто плохой, даже если она с ними и не разговаривала-то ни разу! А самое главное, что не скажи — не слышит! Будто нет меня! Будто я не говорю, а на лисьем тявкаю! Объясняешь-объясняешь, а она отвечает, словно ни одного слова из произнесенных не заметила! И талдычит опять свое! То же самое! У меня уже сил нет это слушать! Отец говорит, любимых надо принимать такими, какие они есть, но как же ее принимать, если с ней даже поговорить невозможно? Жад сходи, Жад принеси, Жад подай, Жад присмотри — дел надает больше, чем отцу, а смотрит, словно на грудничка неразумного! И не слышит! Я вон с Гигантом наверно если стану разговаривать или с ореховым кустом, и то более продуктивно выйдет! У нее же на все свое мнение! И оно конечно самое правильное! Бесит!

Жад выдохся и замолк, уставившись куда-то вдаль отрешенным взглядом. Лесн не особо понимал, что в таком случае надо делать и просто сказал:

— С людьми, которые дороги, порой бывает сложно. Но ведь главное, что они есть.

Он долго думал об этом, особенно после визита старой кики. Главное, что у тебя кто-то есть — кто-то, о ком волнуешься ты, и кто беспокоится о тебе, пусть даже очень нелепо. Любовь и забота порой могут причинять боль, так тоже бывает.

— Попытайся сохранить равновесие. Чтобы вроде как идти своей дорогой, но и мать нервировать по минимуму.

— Легко сказать!

Жад говорил возмущенно, но было видно, что он задумался. Хотя он был прав. Родители Лесна всегда давали ему много свободы, так что он вряд ли может понять пахарского сына. Но ведь надо было что-то посоветовать! Вон он какой хмурый весь, дерганный. Переживает.

— Спасибо! — Кулак смотрел на Лесна с некоторой благодарностью. — Мне кажется, если бы я сейчас не выговорился, я бы просто взорвался! Только ты языком не трепи, ладно?

Как будто он собирался!

— Я не девчонка сплетничать!

— Сплетничают не только девчонки, — разумно заметил Жад, вспоминая дядьку и вечное " А вот у лавочника вчера!" — Пойду я, отец ждет.

Лесн пожелал доброго пути и тоже шагнул прочь.

— Кикимор!

Полукровка обернулся. Жад стоял рядом с лошадью, задумчиво поглаживая ее по спине.

— Ты если что… Ну Угел там лезть будет или еще кто… Мало ли… Ты обращайся, ладно?

Лесн кивнул, и Кулак быстрым решительным шагом отправился к пашне. Его действительно дожидался Пахарь. Кикимор же пошел в лавку — отец попросил его купить кое-что для работы. Однако, когда он покинул огромную комнату, вперемешку заставленную грязными тюками с белогорной глиной и торфяным углем, и столами с изящными городскими вещицами, то увидел, что у лавки уже собралась девичья стайка. Интересно, а Злена с подружками по дому-то хоть помогают? Или целыми днями только и делают, что бегают по поселению, хихикая, или в лес за ягодами ходят?