Кикимора

- Наденька, мы не можем. Видишь, я калека теперь, Петьке лекарства нужны… Без них он еще не может. Я заключил договор с Сиплым. Лечу его бандитов, а в замен он меня больше не трогает и Петьке лекарство привозит… Так что, - врач развел руками, свесившись на костылях, – никак, дочка, понимаешь… Спасибо, что вернулась, но лучше уходи…

- Но как же, - растерялась Надя, совсем не готовая к подобному повороту событий.

Ее раздирали обида, злость и досада. Обида за друзей, видеть которых в таком состоянии было очень тяжело. Злость на бандитов, из-за которых они все оказались в такой ситуации, и досада за то, что она ничего не может изменить.

- Уходи, дочка, - устало улыбнулся врач. – Если они поймают тебя, я уже не смогу тебе помочь… Уходите как можно дальше от этого места…

- Юрьич, - грустно опустила Надя голову, пытаясь подобрать хоть какие-то слова. – А как остальные? Я видела тут наших…

- Наших? – рассмеялся старик. – Нету тут больше, дочка, наших. Теперь только ихние… Те, кто с нами на острове жили, теперь и знать нас не хотят. Продались Сиплому. Я выяснил, кто тебя с детьми сдал тогда… Сосед ваш, рыбак… За булку хлеба продал. Не так все, Наденька, радужно оказалось. Это там в деревне они улыбались нам, дочка, а тут, зверьми оказались. Завидуют бабы тебе и дочке твоей. Ведьмой называют, мол приворожили вы мужиков своих, а про тебя так еще и небылиц наплели, мол Леший тебя с того света вызвал и вовсе не человек уже ты…

- Твари, - опустила голову, сжимая кулаки Надя. – Может все же поедем?

- Не надо, - тихо попросил Петька. - Уходите, теть Надь… Сашке передайте привет. Жаль, что не увидел его…

Мальчик горько вздохнул, и сердце женщины готово было разорваться от того, сколько боли и печали было в этом вздохе. Утерев слезы, она поцеловала Юрьича в щеку, нежно и аккуратно коснулась щеки мальчика.

Вышла она совершенно опустошенная и разбитая. Народу в деревне поубавилось, теперь передвигаться в открытую было опасно. Снова смахнув слезы, Надя осмотрелась и скрылась в темноте, решив обойти деревню по большой дуге.

***

Юрьич уснул, а Петька все так же лежал, прислушиваясь к звукам. Он украдкой смог развязать удерживающие его бинты и теперь медленно, морщась, ощупывал свое лицо. Мокрые, пропитанные какой-то лечебной вонючей жижей бинты обильно обматывали голову. Отыскав узел, мальчик попытался развязать его. Тетя Надя ушла, оставив в душе какую-то пустоту. На миг он снова ощутил себя дома. Знакомые голоса окружили его, затопили сознание. Не в состоянии видеть, ему приходилось придумывать мир вокруг себя, но теперь ему это надоело. Пальцы пытались справиться с тугим узлом, но постоянно соскальзывали, и тогда Петька дернул его, срывая с головы слой бинтов. За ним второй, третий… Пальцы путались в тряпках, но парня уже было не остановить.

- Петь? – проснулся врач и, судя по звукам, старался дотянуться до костылей. – Не надо, мальчик, не снимай бинты, сынок, остановись, - кряхтел старик от своей кровати.

Петька сдернул последний слой, зажмурился от ударившего по глазам света. В доме было темно, лишь небольшая коптящая керосинка разгоняла мрак, но парнишке и это показалось настолько ярким, что он чуть не взвыл. По щекам что-то потекло. Слезы? Или кровь от раскрывшихся ран?! Взгляд влево. Старик поднялся на костылях, торопливо двинулся к нему, но споткнулся и с грохотом упал. Петя поднес освобожденную руку поближе к лицу и ужаснулся. Окинул себя взглядом и заплакал. Он ожидал увидеть нечто похожее, но надеялся все же на лучшее. Все его тело было обожжено и изуродовано.

- Петенька, - плакал с пола старик, пытаясь привлечь внимание ребенка, который раскрывал рот в немом крике. – Петя, смотри сюда! Петя! Это зарастет все, не беспокойся, мальчик. Не все так плохо!..

Петька, войдя в ступор, слышал слова копошащегося на полу старика, но не понимал их суть. То, что он увидел… Нет, это не вылечить, это не пройдет… Все тело было покрыто сморщенной кожей, словно кора у дерева. Сердце застучало сильнее. Он никогда больше не станет, как раньше… Он останется уродом…

- Петя!.. - расслышал мальчик последние слова, прежде чем пальцы нащупали лежащий рядом в лотке скальпель, которым врач срезал с мальчика прилипшие бинты.

Взмах, блеск инструмента в тусклом свете и вспыхнувшая боль, постепенно угасающая, заменяемая непроглядной темнотой…

***

Он очнулся вновь. Алексей Юрьич был рядом. Старик спал, сидя на стуле, положив голову на руки. Мальчик тяжело сглотнул, слеза скатилась по его щеке. Даже умереть не получилось. Зачем он его вернул? Почему не дал уйти за отцом?

- Петь? – вздрогнул старик, расслышав тихий всхлип. – Ты чего, Петенька? – старик погладил парня по голове, мотая головой, скидывая с себя дремоту. – Ну что ты, не плач, сынок… Я не злюсь на тебя… Не надо, не плач…

- Почему? – тихо спросил мальчик, глотая соленые, едки слезы. – Почему ты не дал мне уйти к отцу?! Я не хочу так жить…