Килька в томатном соусе (СИ)

— Тебе нравится? Правда? Фух, прям гора с плеч. Это прабабкин гарнитур, они с прадедом его во время революции сперли из особняка Голициных по-тихому. Он мне нравится, да и память, опять же.

— Так. Шкаф, библиотека, секретер, стулья. Ага. А стол есть?

— Да, Ольга хотела выкинуть, но я его разобрал и на лоджии в угол заныкал.

— Ольга — сука, жаль, что ты ее вообще встретил.

— Я тоже так думал, пока с тобой не познакомился. Она нас свела, ты же это понимаешь?

— Лекс, нас Марья Ивановна свела, если что. Про твою любимую кильку она мне рассказала.

— За это я ее покалечу чуть позже.

…

— Колонкиииии! Sonus Faber Aida! У меня в гостиной!!! Оуееее!

— Лекс, не смотри на них так. Я ревную! Лучше меня поцелуй за то, что я их тебе одолжил.

— Ты не одолжил. Это твое приданое.

— Ага. Конечно. Держи карман шире! Мы не женаты, если ты не в курсе, да и не буду я тебе женой, мужем — другое дело.

— Размечтался. Не жадничай, Данька. Тебе это не идет.

— Кстати о жадности и мужьях. Деньги мне отдавать будешь. Все до копейки.

— Что?! Так, я передумал жить вместе. Тащим все обратно. Я, так и быть, похожу в одних трусах к тебе в квартиру по вечерам.

— Лекс, перестань, я же ради сохранности! Хотя со всей зарплатой я переборщил. Давай половину, а? Накопим денег…

— И что? Купим остров в океане?

— Ого. У тебя такая большая зарплата?

— Немаленькая, особенно если я действительно буду работать.

— Не, остров в океане не хочу.

— А что хочешь?

— Яхту хочу. Парусную.

— Уговорил. Четверть оклада, но с условием, что яхту мы купим ту, которую выберу я.

— Из тех вариантов, которые предложу я.

— Да ты, оказывается, упрямая зануда, Данька.

— Тебе показалось.

…

— Данька, а ты точно мужик?

— Странный вопрос после того, как ты несколько раз делал мне минет.

— Тогда зачем тебе столько тряпья? Даже у моей бывшей так много барахла не было!

— Это мой гардероб. Часть меня, ясно? Если Цезарь хоть одни туфли сожрет, я его освежую заживо.

— А если я половину выкину?

— Изнасилую!

— Хр-хр-хр, гламурный ты мой подонок. Я тебя боюсь.

…

— Цезарь, охуел?! Не смей грызть провода, идиот! Лекс, убери его отсюда!

— Цезарь, лапа, иди ко мне, подальше от этого ненормального. Видишь, у него пена изо рта идет? Это бешенством называется.

— У меня изо рта и не то пойдет, если Цезарь еще хоть на один проводок позарится! Это ж серверная! Ты представить себе не можешь, сколько здесь важной информации хранится. В этих железках вся моя жизнь.

— Так уж прямо вся жизнь?

— Если бы тебе пес яйца отгрыз, ты бы как, нормально?

— Цезарь, идем отсюда. Этот маньяк с железными, да еще и электрическими яйцами тебе не по зубам.

— Не преувеличивай, Лекс. Все у меня с яйцами в порядке.

— Да ну.

— Не веришь?

— Нет.

— Так проверь.

— Хм. Интересная мысль. Цезарь, иди, поваляйся на постели, у меня тут дело образовалось. Внезапно.

…

Я лежал на старинном столе своего нового кабинета без сил счастливой, оттраханной во все места амебой и не мог даже думать. Часы в холле пробили два часа ночи, но я не пошевелился. Мы таскали вещи с десяти утра! И это я маньяк? Это Лекс маньяк! Пока все не перетащил, даже передохнуть не дал. А потом заставил все переставлять. И мыть!!!

— Данька, пойдем спать. Завтра доделаем.

Я хотел повернуть голову, но не смог. Наверняка завтра пластом лежать буду. Лекс подошел ко мне, хмыкнул понимающе, а потом поднял на руки, донес до ванной, прополоскал под душем, уложил в постель и вручил чай с медом. Откуда у него столько сил?! Я послушно выпил чай и поплыл в царство Морфея на парусной яхте под теплым солнцем, которое смотрело на меня, улыбалось ласково и виновато шептало в ухо:

— Замучил я тебя, Данька. Прости, но это надо было сделать за раз, понимаешь? Как отрезать. Со мной по-другому нельзя. Привыкай, мой ангел, дальше будет еще веселее. Это я тебе обещаю.

17.01.16

====== Глава 14 Тону ======

22.01.16

Алексей

Снег заметал Москву уже который день: автомобилисты откапывали по утрам свои машины, стояли в пробках, шлифовали, стартуя с перекрестков; прохожие матюкались, скользя то по грязи, то по каше, то по снегу; снегоуборочные машины портили жизнь и тем, и другим, и все они хором проклинали то, чего так долго ждали в декабре. Меня среди них не было.

Я смотрел на снег из окна своей квартиры, гулял под ним с псом, тонул в нем с головой и наслаждался чистотой и невинностью парка и заброшенного стадиона рядом с ним. Вот и сегодня мы вышли с Цезарем на прогулку и ушли вглубь, подальше от гула проспекта, от суеты, вечерней пробки, усталости и злости тех, кто спешил домой, но застрял по дороге к нему навеки. Прямо как я посередине своей жизни: и обратно невозможно, и вперед со скрипом.