Килл крик

Мор взяла ладони Себастьяна в свои:

– Нельзя и дальше делать вид, что ничего не происходит, Себастьян. Это не у нас в головах. Нас что-то преследует.

Великий Себастьян Коул, легендарный автор сотен романов и рассказов, оказавший влияние на бесчисленное множество других писателей, опустил глаза на руку Ти-Кэй Мор и крепко ее сжал. Он провел большим пальцем по кончикам ее гладких пальцев.

– Какой кошмар у вас с ногтями, – сказал Себастьян.

Мор мило улыбнулась:

– Я много чего запустила в последнее время. Видели бы вы мою киску.

Приступ хохота застал компанию врасплох, но все обрадовались короткой передышке. На одно ускользающее мгновение можно было почувствовать себя свободными.

Не смеялся лишь Дэниел. Его руки сжались в кулаки.

– Хорошо, я поеду, – сказал Себастьян и послал Сэму странную, еле заметную улыбку.

Хитрую улыбку.

А потом он позволил Мор вести себя.

Они дошли до Вашингтон-авеню. Машины гудели, ревели моторами. На оживленной улице зажглись фонари. На перекрестке они дождались зеленого сигнала светофора и неровной цепочкой двинулись через дорогу, возглавляемые Уэйнрайтом.

Дэниел обогнал Сэма, оттеснил Себастьяна и Мор к краю зебры. Он сжимал и разжимал кулаки, снова и снова. Лицо его было краснее обычного, вдоль шеи, точно река, несущая поток ненависти, вздулась вена.

– Дэниел! – позвал Сэм.

Тот не ответил.

Уэйнрайт копался в кармане в поисках ключа от машины. Он понятия не имел, что его настигает Дэниел.

Сэм хотел предупредить его, но опоздал. Дэниел со всей силы огрел Уэйнрайта по спине. От удара тот полетел на землю, отчаянно размахивая руками в тщетной попытке восстановить равновесие. Он больно ударился о тротуар, врезавшись коленями в бугристый асфальт. И, вывернув голову под неловким углом, уставился снизу вверх на нависающую над ним громаду.

– Это вы виноваты! – По щекам Дэниела струились слезы. – Вы нас туда притащили! Вы заставили нас разбудить эту тварь!

Уэйнрайт попытался возразить, но запнулся и издал лишь мешанину невнятных звуков.

– Она умерла! – вскричал Дэниел. – Она умерла из-за вас!

Уэйнрайт совладал наконец со своим языком и выдавил:

– Я знаю, что она умерла! Кейт была…

– Не Кейт! – Дэниел наклонился и завопил на Уэйнрайта что есть мочи: – Не Кейт! Клэр! Клэр, сукин вы сын!

Это имя ничего не говорило Уэйнрайту. Он застыл, глядя на Дэниела с перекошенным от изумления лицом.

Но Сэм все понял. Он бросил взгляд на Мор. Выражение ее лица подтвердило его опасения: Манниак спятил.

Дэниел занес кулак, готовясь ударить снова. И тут Сэм бросился к нему, обхватил своей татуированной рукой и дернул назад. Несмотря на то что Дэниел даже сейчас был на добрых семьдесят фунтов тяжелее, Сэм сумел стащить его, бормочущего что-то, с тротуара и без церемоний притиснуть к багажнику машины Уэйнрайта.

– Он не убивал вашу дочь, – сказал Сэм Дэниелу на ухо. – Это был несчастный случай.

Дэниела прорвало: потоки слез, сдерживаемых месяцами, хлынули из его глаз.

Сэм почувствовал, как кто-то оттесняет его в сторону. Это была Мор. Она вклинилась между Сэмом и Дэниелом, взяла широкое лицо Дэниела в свои ладони. Ее глаза заблестели, когда она встретилась с ним взглядом.

Дэниел затрясся всем телом. Слезы ручьями текли по его щекам.

Но он не сводил глаз с Мор.

– Она в ловушке, – прошептал он. – Эта тварь ее поймала. Она не даст ей упокоиться.

Мор уже не так крепко сжимала его лицо. Потоки слез Дэниела изменили свое течение, огибая кончики ее пальцев.

Сэм отступил назад. Он протянул Уэйнрайту руку:

– Давайте помогу встать.

Однако тот лишь смотрел на него – глазами, тоже мокрыми от выступивших слез. Губы Уэйнрайта дрожали.

– Это Адьюдел?

Прищурившись, Себастьян глядел через дорогу. На краю тротуара, тяжело опираясь на деревянную трость, стоял человек.

Уэйнрайт поднялся на ноги, они с Дэниелом на миг забыли о своей ссоре.

– Что этому больному ублюдку надо? – спросила Мор.

Адьюдел что-то кричал, запрокинув голову, пытаясь одолеть шум машин.

Сэм нахмурился:

– Что он говорит?

– Не знаю, – ответил Себастьян. Сложив руки рупором, он крикнул: – Мы вас не слышим!

Внезапно гудящий поток машин на обеих сторонах дороги иссяк, движение стихло. Ветер, несущий последние отголоски зимнего холода, закружился вокруг компании, а потом тоже замер.

До них долетели слова Адьюдела:

– Вы все теперь принадлежите дому!

Себастьян махнул рукой на другую сторону улицы.

– Мы сейчас перейдем обратно! – закричал он. – Стойте там. Мы к вам подойдем.

Адьюдел выпустил из рук серебряную львиную голову – трость упала на тротуар, точно подрубленное дерево, – и глубоко вдохнул, как будто готовясь нырнуть на глубину.

– Вы навеки принадлежите дому, – произнес он.

И сошел с тротуара.

– О господи! – ахнул Уэйнрайт.