Килл крик

Время еще есть.

Глава 38

18:11

Сыро и холодно, как в могиле.

Сэм изо всех сил старался выкинуть из головы эти слова – безуспешно. В подполе было именно так – сыро и холодно, как в могиле, – и мысль о том, что его жизнь закончится здесь, в чреве чудовища, наполняла душу ужасом.

Но Сэм не сдавался, он полз вперед, зарываясь локтями во влажную землю, как Рядовой Джо, любимый игрушечный солдатик его детства.

– Шевелись, солдат! – рыкнул Сэм сам на себя голосом злого сержанта. – Шевелись, а то сдохнешь, салага!

– Шевелюсь, – сам себе и ответил. – Шевелюсь.

Сэм шевелился, но медленно. Вокруг была почти полная темнота. На каждом рывке вперед приходилось вытягивать руку, чтобы прощупать путь. Он прополз футов двадцать. Может, больше. И даже в темноте он догадывался, где от главного хода ответвляются боковые лазы.

Он заметил, как что-то прошмыгнуло мимо.

Остановился. Прислушался.

Ничего – лишь шум дождя, барабанящего по земле снаружи.

Пополз дальше.

Рука задела что-то гладкое и упругое. Какой-то корень. Сэм стал ощупывать его, чтобы определить размеры.

От толстого и широкого корня отходили пять отростков потоньше, закругленных на концах. И на каждом конце была гладкая твердая чешуйка, похожая на ноготь.

Это и были ногти. Сэм трогал руку.

Он не успел как следует осознать эту мысль. Рука схватила его ладонь и стиснула так, что Сэму показалось: он слышит хруст костей.

Он завопил – бессмысленно, бессознательно. Крик чистого, незамутненного ужаса вырвался из его легких подобно злому духу.

Сознание тряхнуло, пробежавший в мозгу электрический разряд испепелил все мысли, кроме одной: спасайся!

Сэм отчаянно задергался, пытаясь высвободиться из мертвой хватки. Теснота подземелья сильно мешала, он больно стукался затылком о потолок, обдирал локти о стены. Но это было неважно. Он должен был убраться отсюда. Однако рука держала крепко, не желала сдаваться.

А потом случилось неожиданное: рука отпустила его. Сэм опрокинулся назад, дальше в подпол. Лежал на спине и тяжело, часто дышал.

Шепот дома окутал его тысячами обрывков тысяч фраз:

Я слышал про этот дом…

Слабо зайти внутрь…

…там мужик умер…

…однажды увидел что-то в окне…

Сестра говорила, что ее лучшая подруга туда зашла…

…там две ведьмы жили…

Они ведьмы…

Ведьмы…

…не хочу, чтобы ты к нему подходил…

Потому что…

Ведьмы.

…потому что в доме водятся призраки…

Призраки…

…там призраки…

В этом доме призраки, ты что, не знаешь?

Сэм знал. Он знал это слишком хорошо.

Что-то черное подползло к его ногам. Первой мыслью Сэма было, что это какой-то зверек. Енот или, может быть, скунс.

Но это был не зверь. Существо выпрямилось, уперлось плечами в потолок подпола, обуглившаяся кожа сползала с черепа, от глаз остались лишь сгустки слизи в глазницах – сами глаза лопнули от жара.

– Здравствуй, Сэмми.

Это была его мать.

Она усмехнулась, и облачко серого дыма вылетело из ее беззубой пасти.

Сэм закричал.

Из глубины груди матери поднялось хихиканье. Она качнула головой, и густая свернувшаяся кровь потекла из отверстия, которое десятилетний Сэмми Мак-Гарвер пробил в ее черепе.

Она схватила его за сломанную лодыжку и сжала.

Это вынудило Сэма закричать еще сильнее.

Мать захихикала громче.

– Надеюсь, тебе больно, Сэмми, – со смехом сказала она. – Надеюсь, тебе ужас как больно.

Сэм бешено завертелся, пытаясь высвободить лодыжку, брыкаясь здоровой ногой. Он вытянул руки, безуспешно пытаясь ухватиться за что-нибудь в темноте.

Смех матери утих, превратился в утробное урчание.

– Сэмми… зачем ты это со мной сделал? Зачем сделал мне больно?

Сэм вцепился пальцами в землю, пытаясь подтянуться.

– Потому что ты убийца, – ответила мать за него.

– Нет! – выкрикнул Сэм.

– Ты убийца, разве ты не помнишь, Сэмми? Вспомни.

– Прекрати!

– Вспомни, что ты сделал. И кто ты есть.

– ПРЕКРАТИ!

Мать вывернула его лодыжку, и кость заскребла по кости. Сэм взвыл, перед глазами все застило белым, и он оказался…

Он оказался на кухне. Маленький Сэмми Мак-Гарвер с окровавленной чугунной сковородой в руке.

– Вспомни.

И там была его мать, мертвая.

Нет, не мертвая.

– Вспомни.

Она корчилась на кухонном полу, рисовала щекой на линолеуме кровавую дугу.

Она была еще жива.

– Прекрати, Сэмми, – голос хлюпал сквозь плотную кровавую завесу. Он видел, как на губах матери вздуваются красные пузыри. – Пожалуйста, прекрати.