— Но изредка Сакато сам принимает участие в переговорах. — Кинай наконец раскурил сигару и принялся пыхтеть дымом. — Это случается, когда в его сети попадается слишком крупная рыба, не идущая на переговоры с разной мелочевкой. Тогда старику приходится браться за дело самому, чтобы его жертва поняла, с кем имеет дело, и не рыпалась понапрасну. Так вот, сейчас намечается именно такой случай. Один из воротил местной префектуры очень любит покувыркаться в постели с девчонками-малолетками. Страстишка так себе, чисто по-человечески понять его можно. Но стоит это, сами понимаете, недешево, и до поры до времени Сакато через своих людей давал ему возможность порезвиться в кредит, не требуя взамен никаких услуг. Старик хитер, как лис, он умеет ждать своего часа. В этом году на парламентских выборах от здешней префектуры выставил свою кандидатуру как раз этот любитель малолеток. И что вы думаете? Его избрали в парламент. Причем даже не столько потому, что с виду он безупречный семьянин с гладкой карьерой и все такое. Просто так решил Сакато. Разве помешает ему еще один карманный член парламента? Нет, конечно. И только сейчас, после выборов, парню предъявили счет, оплатить который он не сможет, даже если вывернется наизнанку. Потому выхода у него всего два. Первый — через комнату, где хранятся самурайские реликвии его клана, в том числе меч для харакири. Второй — продолжать жить, как ни в чем не бывало, наслаждаясь и не думая о долгах. Взамен, конечно, придется выполнять кое-какие просьбы Сакато, но ведь игра стоит свеч, верно?
— Как сказать, — протянул я. — Не каждый сможет продолжать жить под угрозой ежедневного краха. Удар для этого политика будет неслабый.
— Гм, для этого просто надо быть игроком, — усмехнулся Кинай. — Удары судьбы вообще странная штука. Одни умеют держать их, даже стоя на краю пропасти. Умеют, качнувшись, устоять и сделать шаг назад. А у других сносит крышу, и они безвольно падают в бездну, все ниже и ниже, пока не опустятся ниже плинтуса. Политик этот, похоже, свой выбор еще не сделал. Завтра в полдень он встречается с Сакато для переговоров. А раз уж старикан вылезет из своей норы, то и дело у него выгорит, поверьте моему слову. И с переговоров он поедет, везя с собой документальное подтверждение заключенного между ними соглашения. Скорее всего, это будут бумаги. Может, и запись разговора, не знаю, — пожал плечами Кинай, катая во рту чадящую сигару, — Так вот, я хочу получить этот документ. А еще я хочу, чтобы в парламенте этой страны сидел мой человек, понимаете, мой, а не этого ублюдка Сакато! — прорычал он, нагибаясь вперед и роняя пепел на отутюженные брюки. — Политик на самом верху — вот кто мне сейчас нужен! Под его «крышей» можно будет без лишней суеты окоротить москвичей, да так, чтобы они надолго забыли сюда дорогу. Навсегда, — успокаиваясь, хрипло бросил он и принялся стряхивать с брюк пепел.
— Да, это серьезно, — кивнул я, осознав глобальность замыслов этого человека. — У тебя есть шанс пойти очень далеко, Кинай.
— Редчайший шанс, — подтвердил он. — Ты думаешь, мы им бабок не предлагали, шишкарям японским? Да столько давали, что на две жизни хватило бы! Так не берут ведь, черти, от нас, вот что обидно! Западло им, видишь ли, чужакам продаваться! А здесь расклад другой: человечка Сакато уже сломает, и тому все едино будет, на кого работать, на якудзу[9]
или на нас. Тем более что потом, когда все устаканится, я подошлю к нему не русского, а японца. Так они быстрее столкуются. — оскалился Кинай, — Пусть политик считает, что работает на один из кланов якудзы, если работа на русских пацанов так задевает его национальную гордость.— Грамотно, — снова кивнул я, — А Сакато куда денешь? Он ведь не простит такого.
— Плевать я хотел на Сакато! — зашипел Кинай. — Очередью из «калаша» и не таких успокаивали! Короче, хватит Сакато землю поганить. Выродка его ухайдокали, теперь очередь папаши подошла. И пусть себе потом обижается хоть до посинения, но лежа в гробу! — Он раздраженно смял сигару в пепельнице.
— Кинай. — подал голос вдруг оживившийся Стриж, — так я не понял, ты все-таки хочешь, чтобы мы с Айболитом опять пошли на мокруху? По-русски ведь сказано было, мы на такое не подпишемся, и точка!
— Никто вас на это и не подписывает, — отозвался тот. — Я, кажется, сказал уже, что ваша задача — привлечь к себе внимание. А уж мои пацаны и отстреляются, и бумаги нужные добудут, они у меня расторопные. Когда я упомянул, что во всех полицейских участках висят сейчас мои фотки, то забыл сообщить: ваши висят рядышком. Фотороботы, но составлены так, что даже я впечатлился. Полиция все «Асидзури» перетрясла, собирая словесные описания убийц сына Сакато. А объявить вас в розыск для его папаши проблем не составило. Честно говоря, я удивлен, что вас до сих пор не сцапали.
— Нечто подобное мы и предполагали, — пробормотал я. — Гм, а как же мы теперь сможем покинуть Японию? Выходит, нас арестуют немедленно, появись мы в аэропорту?
— Точно, — подтвердил Кинай, скупо улыбаясь, — Так оно и есть.