Ким Филби. Неизвестная история супершпиона КГБ. Откровения близкого друга и коллеги по МИ-6

По сравнению с нашей предыдущей поездкой кое-что изменилось. Ким стал еще более воздержан, более серьезен, без прежней напыщенности и решительно настроенный не поддаваться соблазнам обычного туризма, отказывая себе даже в нормальных удобствах. Везде, куда бы ни отправились, мы машинально искали себе самый дешевый ночлег; в поездах всегда ездили третьим или «жестким» классом, и ездили бы четвертым, если бы таковой существовал в природе (как происходило в Боснии, где Ким годом ранее путешествовал в грузовиках для перевозки скота). Но он, как всегда, был таким же приятным и интересным спутником. Как обычно, он позаботился о том, чтобы узнать из различных источников историю тех мест, по которым мы путешествовали. Эти знания были тем более ценны, ибо у нас не было никаких путеводителей (французский путеводитель по Югославии был издан позже). Таким образом, я узнал кое-что о многолетнем противостоянии турок и сербов; эту тему мы сочли куда более интересной, чем современная политика Югославии. Но большинство мыслей, сил и бесед были связаны с насущными проблемами: как отыскать подходящее жилье, где раздобыть пищу, питьевую воду, как добраться из одного места в другое. Алкоголь на Балканах мы пили весьма экономно: иногда это было пиво (если вообще удавалось его найти), а иногда местное вино — сливовица. Вообще, все путешествие, как, впрочем, и другие два, было очень скромным. Дело заключалось не только в известном аскетизме. Денег у нас с собой было немного — я жил целиком на свою оксфордскую стипендию, да и Ким тоже был небогат. Все расходы я записывал в крошечном блокноте. Возможно, все это звучит довольно безрадостно, однако, по правде говоря, то время было для нас цельным и интересным: я по сей день могу восстановить в памяти почти все путешествие. Самым большим для нас лишением было отсутствие английских газет.

Что касается языка, то мы в значительной степени полагались на знания Кимом сербско-хорватского. И этих знаний для наших текущих нужд более чем хватало. Мне удалось изучить несколько важных фраз. Ima li voda ovde? («Есть ли здесь вода?»), Imate li grozhdje, hleb, sobu? («Есть ли у вас виноград, хлеб, комната?»), Gde je nuzhnik? («Где туалет?») (Последний вопрос был обычно излишним. «Нужник», если речь шла о закрытом помещении, представлял собой зловонную каморку; на открытом воздухе это было что-то вроде отдельной караульной будки, которую можно было легко опознать.) Очень часто, когда мы заходили в какую-нибудь деревню, тут же откуда-то появлялся местный «знаток» английского. Как правило, это был немолодой человек, который эмигрировал в Америку приблизительно в 1910 году и возвратился на родину через некоторое время после войны, оставив на чужбине и большую часть ранее приобретенных языковых навыков. Мы привыкли, что обычно нас приветствовали на дружеском, но дремучем американском сленге: «Привет, сукин ты сын». Познания Кима в сербско-хорватском языке действительно оказались весьма полезны: он вполне мог поддерживать беседу с кем-нибудь из местных.

Гостиницы на Балканах в то время были совсем не такими, как сейчас. Их названия выдерживались в самых высоких традициях — «Ритц», «Бристоль», «Карлтон», хотя до настоящих отелей им было очень далеко. Наверное, лишь одна или две гостиницы имели электричество, а в большинстве электричества не было.

Такого понятия, как водопровод, здесь не было и в помине, а так называемые уборные были слишком ужасны, чтобы подобрать слова для их описания. Постели оказались не так уж плохи, хотя не было уверенности в чистоплотности их предыдущих обитателей. А вот пища оказалась удивительно вкусной, хотя, возможно, это скорее из-за слишком хорошего аппетита, чем по каким-нибудь другим причинам. О ваннах я ничего не помню — даже сомневаюсь, принимал ли я вообще ванну во время путешествия, — особенно после отъезда из Германии.

Несмотря на известный примитивизм жизни и недостаток элементарных удобств на Балканах, отношение со стороны местных было довольно дружелюбным. У нас ни разу не возникало опасений за собственную безопасность или за сохранность нашего достаточно скудного имущества. Единственными местами, которые посещали туристы, были Дубровник и Котор. Очень часто нас принимали за немцев. Многие из местных, наверное, никогда раньше не встречали англичан. Несколько раз нас с Кимом принимали за братьев: тогда, возможно, между нами существовало небольшое внешнее сходство, которое бросалось в глаза людям, не привыкшим к английскому типу лица. Вообще, за эти несколько недель нам так часто приходилось быть вместе, нас почти никто не сопровождал, и вообще почти не на что было отвлечься, что мы уже, возможно, начали всерьез раздражать друг друга. Однако личные отношения мы все-таки не испортили, хотя я припоминаю один случай, когда слегка поссорились и потом по уже неведомым причинам брели куда-то несколько миль, один впереди, другой чуть позади; и каждый шагал наедине с собственными мыслями и облаком назойливых мух над головой…