Ким и Булат (СИ)

— Превратиться не могу, — разглядывая моченый арбуз, объяснил Булат. — Крепко меня прихватило. В прошлый раз ночь поспал, и утром перекинулся. А сейчас никак.

— Это не страшно, — неуверенно сказал Ким. — Сейчас праздники, куратор не появится. Отдохнешь, поешь… Получится. Я, наверное, ставни открою? А то соседи заметят, решат — что-то случилось.

— Открой. Надо соблюдать привычный распорядок дня.

Завтракать вдвоем, за столом, было непривычно. Ким изо всех сил изображал радушие, принес из зала приемник, нашел волну с какой-то зарубежной музыкой. Ударник и саксофон разгоняли молчание и неловкость. В кухне застоялась духота — Булат всю ночь подбрасывал в печку дрова, утром добавил еще угля, чтобы приготовить завтрак. Крохотная форточка проветриванию не способствовала, окна в доме не открывались вообще, и Ким распахнул входную дверь, чтобы сквозняк вытягивал лишнюю жару и запахи гари и готовки. Так баба Тася их и подловила — раздался короткий стук, шаркающие шаги. Булат замер с куском моченого яблока в зубах.

— Кимушка! Я тебе оладушков принесла! Теста завела много, мои уже наелись. Думаю, надо горяченькими и тебя покормить, пока не осели. Вижу, что ты проснулся, ставни открыты.

Соседка переступила через порог, внесла в кухню тарелку с оладьями. Ким с Булатом встали одновременно. Мелькнула и исчезла тревога — Булат явно не питал кровожадных намерений. Поздоровался, улыбнулся. Ким изложил загодя сочиненную легенду о боевом товарище — «помните, я говорил, что он в гости приедет?» — и позорно запнулся на имени. Не продумал.

— Иван, — затирая неловкость, представился Булат. — Я ночным поездом приехал. Как знал, что вкусным завтраком кормить будут.

Лязгнули зубы. Булат разжевал и мигом проглотил оладушек и рассыпался в благодарностях. Баба Тася от похвалы размякла, пообещала еще и варениками с картошкой угостить. Ким проводил ее к калитке, облегченно вздыхая — получилось, удалось — и замер, услышав вопрос:

— А пес твой где? Всегда под ногами крутится, а сейчас не видать.

— В сарае запер. Рычал ночью. Боюсь, кусаться начнет.

Соседка выслушала объяснение, не особо задумываясь — обходи там, где цепь не дотягивается, и не укусит — и ушла, унося свою тарелку.

— Она спросила…

— Я слышал.

Булат смотрел в окно — на соседский двор, на будку.

— Ты же ей ничего не сделаешь?

— Зачем привлекать внимание? — удивился Булат. — Расспросят соседей, не расспросят, кто, когда — дело неизвестное. Вспомнит ли она, что был гость, и не было пса? Скорее всего, не вспомнит. А убийство сразу вызовет подозрение у куратора. Наоборот, нам надо следить за благоденствием всей округи, чтобы сюда не являлись ни милиция, ни спецслужбы.

— На всю округу сил не хватит, — усмехнулся Ким.

— Постараемся, — Булат ответил улыбкой. — А пока, раз уж я засветился, наведу порядок в сарае. Надо в подвал слазить, закатки достать. Я видел, там помидоры красные и варенье. Много варенья! А ты мне зажилил.

— Не зажилил, лазить в подвал неудобно.

— Я помогу, достану. Если про пса спросят, скажем, что обиделся и убежал.

День пролетел незаметно. Булат развил бурную деятельность: выклянчил у тети Таси две кружки бочкового молока, сварил кашу с тыквой, ухитрившись забросать весь двор очистками, перетащил в коридор десяток банок варенья и маринадов, влез на айву, сорвал пяток плодов, уцелевших после набега Тасиных внуков, наколол дров, поставил возле крыльца два ведра с углем и накрыл их куском клеенки. Ким послушно выполнял команды: «Потяни», «Возьми», «Отнеси», «Дерни» и к вечеру устал — не физически, а от обилия разговоров и впечатлений. Привык проводить день в тишине.

Вечером плотно поужинали — тети Тасины вареники и лапша с мясом, которую приготовил Булат — и уселись пить чай перед телевизором. Разложили варенье в розетки, пили вприкуску, сравнивали. Булат жевал куски засахаренной сливы и жмурился от удовольствия. Это вытирало из души въевшуюся неловкость: прежде Ким стеснялся трогать плоды чужого труда, а теперь принял их как дар — без прежнего привкуса горечи. Булат посмотрел документальный телефильм «К вершине» о мотобольной команде «Металлург», от романсов русских и советских композиторов на стихи Пушкина скривился и переключил телевизор на вторую программу. На конный спорт. До программы «Время» оставалось полчаса. После нее должен был начаться какой-то художественный фильм. Ким разрывался между желанием как можно дольше сидеть на жестком стуле, смотреть, как Булат выкладывает на газете узоры из вишневых косточек, поглядывая в телевизор, и потребностью сбежать, уединиться, дать волю рукам.