Кинематограф Австралии и Новой Зеландии

Париж, но не столица Франции, а маленький, богом забытый провинциальный городишко, затерявшийся на карте Нового Южного Уэльса, несмотря на свое громкое наименование и старания местных жителей, не блещет никакими достопримечательностями и потому никак не может привлечь внимания проносящихся по автостраде машин с туристами, карманы которых, по мнению «аборигенов», набиты деньгами. Но ни открыточными видами, ни историческими памятниками, ни даже комфортабельными условиями для отдыха Париж не располагает, зато желания разбогатеть и честолюбивых амбиций парижанам не занимать… И когда столько умов ломает голову над одной проблемой, как привлечь к себе внимание, выход, конечно же, найдется.

То, что происходит в дальнейшем, вполне могло бы стать достойной темой для театра абсурда. Все жители Парижа, начиная от достопочтенного мэра и кончая обязательным для каждого городка местным дурачком, начинают зарабатывать на жизнь, подстраивая автомобильные аварии и катастрофы. Лечение раненых и ремонт их автомобилей – чем плохой бизнес?! Жизнь обитателей городка, их быт и нравы, вражда между правящей верхушкой и бандой разнузданных юнцов, вспыхнувшая из-за дележа прибыли, перипетии этой борьбы – таковы основные события ленты. И не вина режиссера и актеров в том, что едва появившись в прокате, фильм был почти молниеносно снят с экранов. Непривычное смешение жанров – комедии, триллера, фильма ужасов, абсурдный мир, где самые обыденные вещи появляются в нелепом, а чаще – устрашающем виде, тонкая издевка авторов над респектабельным обществом, когда на «одной доске» оказываются представители самых различных его слоев: солидный мэр и местный сумасшедший, когда, наконец, стираются грани между сословиями, и в своей безудержной жажде наживы теряют разум буквально все, не укладывался в привычные рамки развлекательного кино. В условной стихии гротеска и иронии был ясно ощутим мотив осуждения гримас урбанизма, отчуждения человека от естественной среды обитания. Финальные сцены ленты – нападение молодчиков в причудливой форме в зловеще разрисованных автомобилях на «добропорядочных» обывателей – невольно вызывали ассоциации с иллюстрациями к Апокалипсису. Мир сошел с ума, и за это расплачивается. Власти справедливо усмотрели в ленте Уэйра едкую пародию на австралийское общество и под благовидным предлогом «усложненной формы» ленты тихо изъяли фильм из проката, хотя зрителям он и понравился.

Глава 5 О том, что случилось у Висящей скалы

Огромный успех следующей картины режиссера «Пикник у Висящей скалы» (1975) не был неожиданным. Ведь те, кто пришли в зал, уже видели предыдущие работы автора и были абсолютно уверены, что их ждет необычное зрелище. Уэйр не обманул их ожиданий. (Только за один год проката «Пикник у Висящей скалы» собрал более двух миллионов долларов – цифра огромная для Австралии – и был продан за рубеж в девять стран Европы и США. – И. 3.)

Для фильма был выбран сценарий, написанный по роману Джоан Линдсей, в его основе лежала подлинная история таинственного исчезновения трех воспитанниц женского закрытого пансиона, которая в действительности произошла в 1900 г. во время экскурсии школьниц к знаменитой Висящей скале в день Святого Валентина, и эти сенсационные события еще долгое время будоражили умы своей таинственностью и необъяснимостью. Первоначально можно было подумать, что режиссер в данном случае решил добиться успеха на волне чрезвычайного интереса публики ко всему мистическому, однако, философский подтекст фильма свидетельствует о том, что у П. Уэйра была гораздо более важная и интересная задача.

Сразу же после премьеры фильма критики, высоко оценив работу Уэйра, однако, заговорили о том влиянии, которое оказало на творчество Уэйра английское кино, и в особенности картины Джозефа Лоузи. Назвав «Пикник у Висящей скалы» «самым английским из австралийских фильмов», обозреватель «Интернейшнл Филм Гайд» Дэвид Страттон, был несомненно в чем-то прав. Однако, думается, эта близость «Пикника у Висящей скалы» к лучшим традициям британского кино объясняется несколько другими причинами, чем те, на которые указывает Страттон. И дело здесь отнюдь не в том, что на роль заезжего англичанина режиссер пригласил английского актера

Доменика Гайда (прославившегося именно в лентах Джозефа Лоузи), а именно на этом факте строится теория критика. Представляется, что режиссер совершенно сознательно, порой даже прибегая к приему нарочитой гиперболизации, делает свой фильм в «чисто английском стиле», благо драматургический материал дает для этого все основания.