Кино для взрослых: «Никас Сафронов»

Спустя некоторое время, чтобы прокормиться, родители завели козу Розу. Она давала много молока. Мама ее очень любила, а нам, детям, скорее доставляло удовольствие с ней играть. Шерсть у нее была грубоватая – это ощущение толстого волоса на мягкой детской ладошке я помню до сих пор. А вот брюшко у Розы было нежным и всегда тепленьким. Можно было к нему прижаться и греться. Однако в один день мы лишились нашей козы, что стало для семьи настоящей трагедией. Отец утром отвел ее на богатую травой лужайку, а когда с закатом вернулся, чтобы забрать козу домой, обнаружил уже бездыханную тушу, висевшую над обрывом. Оступившись, животное соскользнуло с обрыва и «повесилось» на своем же поводке. Мама упрекала отца, дескать, он неудачно привязал козу, безудержно плакала. И ее слезы можно было понять: впереди нас ждала долгая зима. Благо через некоторое время мы смогли обменять наш барак на финский домик, и уже там совсем скоро завели пусть небольшое, но настоящее хозяйство.

Мне было 9 лет, когда мы перебрались в финский домик. На тот момент, в 1965 году, он располагался на окраине города. Сегодня это – почти центр Ульяновска. Вспоминая свой тот детский взгляд на дом, я понимаю, что он мне казался каким-то огромным и очень красивым. На фасаде была на самом деле очень простенька резьба по дереву. Однако мне, малолетнему, эти узоры представлялись настоящими кружевами, и я был горделиво убежден, что они есть только на нашем доме. Также постройку украшала просторная, с трех сторон застекленная веранда. Но главная ценность – зимой светлый, а летом душистый сад, в котором росли фруктовые деревья.

Теперь у нас помимо кухни были целых две комнаты! В маленькой комнатке стояла голубая печка, а окна гостиной выходили в сад. Летом, не покидая дома, можно было с густых веток белого налива срывать яблоки. Кухня оказалась огромной и светлой, что радовало маму, любившую готовить. И именно на этой кухне к Новому году и на Крещение мама готовила блюдо, вкуснее которого я в жизни ничего не ел: волшебные финские пельмени из требухи. Сложенные пополам как блинчик, а затем сплетенные по краю изящной косичкой. В начинку мама добавляла большое количество специй. Но это были не те специи, которые сегодня можно в пакете купить в любом магазине. Летом и осенью мама собирала травы в лесу и сушила их на кухне, которую сразу наполнял густой пряный аромат. Разбираться в растениях маму научила ее мама – моя бабушка. Пельмени же получались такими сочными и вкусными, что (пусть я и банален в своей следующей фразе) действительно таяли на языке. Никакое другое блюдо за всю мою жизнь не смогло превзойти их по вкусу.

Новое жилье для родителей было большим счастьем. Шестерым детям в бараке было определенно тесно. А в финском домике жилось просторнее, и здесь же стало возможным завести пусть небольшое, но полноценное хозяйство: свиней, кур и опять козу. Работу по хозяйству мы по традиции выполняли всей семьей: ухаживали за животными, сажали картошку, поливали саженцы, заготавливали сено. Самое нелюбимое занятие у нас, детей, конечно же полоть грядки. Но при всем желании избежать этой повинности никакие хитрости не помогали. Потому что контроль за исполнением обязанностей осуществляли не родители, а сами дети – следили друг за другом, чтобы никто не улизнул и не извернулся, работая меньше и оставляя братьям больше труда.

Родители делали немало домашних заготовок на зиму, и у нас появилась потребность в погребе. Копали его опять же всей семьей. Но интересно даже не это, а то, что за этим делом мы нашли два бронзовых предмета – статуэтку-изображение буддистского бога Шивы, как стало понятно позднее, начала первого тысячелетия нашей эры, и барельеф русалки. Представить себе не могу, кто были хозяевами этих предметов и как они оказались в земле, на глубине четырех метров, да еще на нашем участке в Ульяновске! Но мы, мальчишки, эти находки тогда расценили как настоящие трофеи. Азартное желание найти что-нибудь еще привело к тому, что с погребом мы управились всего за два дня. Эх, можно было бы еще на соседней территории покопать… Древнего Шиву отец, кстати, сразу отнес в милицию. А вот бронзовая русалка по сей день хранится в доме у моего брата Толи.