Кино для взрослых: «Никас Сафронов»

В этот город на великой реке я приехал не с пустыми руками, а с пачкой моих художественных работ. Живописью, как я уже говорил, я увлекался еще со школьных лет. Здесь – забавное уточнение: в младших классах я рисовал в книжках и на партах, а в более старших – уже на бумаге, картоне, фанерках – в общем, на всем, на чем рисуется. Но всерьез к этому своему занятию никогда не относился. Да и родители всегда воспринимали мое детское творчество как милое хобби, увлечение и как «хорошо, что не только по улицам шляется». Мыслей о том, что это серьезное занятие, которое может перерасти в профессию, ни у кого не возникало. К тому же в нашей семье профессионально уже рисовал мой старший брат Толя, и его опыт более чем красноречиво говорил о том, что художники никому не нужны.

Действительно, что за профессия такая для индустриального Ульяновска? Что за люди такие – художники? Кто они? Я обещал рассказать, почему, выбирая после школы профессию, не осмелился на семейном совете заявить о своем желании рисовать. Сегодня признаюсь в том, о чем вообще публично ни разу не говорил. Однажды у меня состоялся мучительный диалог тет-а-тет со своим «я», после которого, как мне тогда показалось, я все вопросы прояснил и навсегда для себя тему «Николай Сафронов – профессиональный художник» закрыл. «Куда со своими каракулями мне здесь податься? – безмолвно спрашивал я себя, лежа на кровати в погрузившейся в ночь комнате финского домика в Ульяновске. – Как заявить о себе? Как стать личностью? Ха-ха! Да брось ты, Коля! Наивный глупец, мечтатель. Из лучших московских институтов ежегодно выпускаются сотни художников, и большинство из них не в силу образования, а в силу трудно устроенной специфики карьерной лестницы в сфере искусства становятся никем и ничем уже на второй день после вручения диплома. Идти стенгазеты в Дом культуры рисовать? Или, может, карикатурщиком в журнал? Это можно. Но разве ты этого хочешь? Нет, ты ведь хочешь греметь на весь мир – ну признайся же себе! Хо-хо! Замахнулся! Ты даже с этими выпускниками московских институтов и училищ пока рядом не стоял. И куда тебе с ними соревноваться? Ты даже не в Москве и минимум не в Строгановке!» Эти мысли меня душили. И далее я понимал, что для того, чтобы учиться в столице, нужны определенные средства, а в моей семье их нет. Чтобы поступить, нужно готовиться по особой программе, заниматься с московскими репетиторами. «Где твои родители тебе их возьмут? – грубил этот жестокий внутренний голос. – Все, выдохни и забудь», – отрезал он, и я как-то очень тяжело выдохнул и сам себя убедил, что забыл.

Так рассуждал я в свои 15–16 лет, понимая, что учиться мне с моими отсутствующими финансовыми возможностями негде, что до Москвы мне пока просто не добраться и что в моем окружении мне даже некому показать мои интуитивные пробы кисти, потому что среди родительских знакомых нет ни одного человека, кто хотя бы отдаленно смыслил в живописи. Брат Толя меня хвалил, но я, наблюдая за тем, как он сам сидит без работы, не очень-то верил его словам. Но сейчас я понимаю, какая же все это ересь и глупость, если у человека есть настоящая и светлая мечта! Деньги, репетиторы, возможности… Сегодня мне становится жутко, когда я понимаю, что едва не совершил самую главную в жизни ошибку – своими же руками, не видя в своем окружении опоры и реальной поддержки, не осмеливаясь вслух разделить свою мечту даже с самыми близкими, чуть было не задушил еще в детстве взлелеянную мечту! В самом начале самостоятельного пути чуть было не перекроил всю свою жизнь по неправильным лекалам! Никогда не выстраивайте сами себе заборы на пути к цели! Если верите в мечту, надо к ней идти, не боясь никаких ограничений. И если эта мечта правильная, добрая, хорошая, она обязательно сбудется. Один мой друг, Андрей, очень сильный и успешный человек, любит говорить: «Ничто так не ограничивает наши возможности, как наши ограничения, наложенные на эту мимолетную жизнь». Благо есть на земле Некто более сведущий, который, вопреки нашим глупым сопротивлениям, знает лучше нас о том, что наше, а что нет и какой путь для нас является верным.