Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

В роликах про «да» тоже поют, но другие люди: мастера эстрады и, условно говоря, «кремлевских» концертов. Креатива конечно, маловато: фото Пиночета в младенчестве, девицы в народных костюмах встречают президента не хлебом-солью, конечно, но вроде того.

Начальник Рене отчитывается власти за оппозицию. Старик-министр таращится на футболку с радугой, символом оппозиционной коалиции. «Символ пидорасов?» «Ну почему же, господин министр, это, например, флаг мапуче». «Пидорасов-мапуче?» «Индейцев-мапуче». «Да вы, батенька, совсем спятили: с пидорасами-коммунистами дружите!»

Два маразма обречены встретиться. В ролике оппозиции старушке из-за либерализации экономики не на что купить чая. Власть разоблачает ложь несогласных: мы знаем, что эта старушка отнюдь не нищая, у нее три собственных бизнеса.

Нет этой старушки – не было и нет, нигде и никогда. Но реклама, поглотив политику, исключает возможность ответить власти: вы что, спятили, это же актриса, какие у нее бизнесы?

Правда, когда рекламная пауза закончится, реальность – с дубинками, водометами и слезоточивым газом – вступит в свои права. И этому можно было бы порадоваться, если б впереди не маячила победа Добра.

Нигде в Африке (nirgendwo in Afrika) Германия, 2001, Каролина Линк

Воображение рисует трогательную картину. Режиссер приходит к продюсеру с предложением снять фильм про Кению. Ну нравятся ей африканские пейзажи, любит она зебр, антилоп и даже саранчу, которую так аппетитно поедают красивые чернокожие люди. Но продюсер зевает: денег не дам, зебр и на канале Discovery полно, смотреть на них в кино никто не пойдет. «О чем же тогда снимать?» – вопрошает в отчаянии режиссер. Циничный продюсер напоминает ей главные мировые хиты – «Список Шиндлера», «Жизнь прекрасна», «Пианист»: «Сними лучше о холокосте». Но отказываться от зверушек не хочется, и на свет появляется изумительный гибрид «В мире животных» с «Холокостом». Фильм о семье Вальтера, адвоката из Бреслау, успевшей убежать на край света – кенийскую ферму – за считанные месяцы до «хрустальной ночи» 1938 года, после которой ловушка для немецких евреев захлопнулась окончательно. В умелых и небезразличных руках эта экзотическая коллизия могла бы быть чудо как хороша.

Лучшее в фильме – ритм, затягивающий, в меру успокаивающий, но никогда не утомляющий. Смотреть «Нигде в Африке» не скучно: в нем есть воздух, пространство, запах горячей пыли. Беда в том, что холокост и экзотика соединены в нем чисто механически. Проходящие фоном новости из Европы – необязательное и навязчивое напоминание, почему герои оказались в Кении. Но то, чем они живут, то, что с ними происходит, не имеет никакого отношения к исторической трагедии. А быстро привыкшие к новому быту Вальтер (Мераб Нинидзе) и его жена, чья анемичность приближается к фригидности, похожи на кого угодно, только не на немецких евреев из хороших семей, чей мир в одночасье разлетелся вдребезги.

Если даже холокост режиссеру по большому счету безразличен, стоит ли удивляться, что и прочие события не прожиты, не сыграны, а просто обозначены? Эпизодические персонажи исчезают, так и не поняв, зачем забрели в фильм. Только-только Вальтер решает, что хватит отсиживаться в глуши, и вступает в британскую армию, как война заканчивается, и он возвращается на ферму, словно выходил на угол за газетой. Только-только намечается любовная линия между очарованной Африкой дочерью Вальтера и ее местным товарищем по играм, как мальчик испаряется из фильма. Только-только назревает конфликт между девочкой и родителями, решившимися вернуться в послевоенную Германию, как они уже сидят все в белом в поезде и даже не вспоминают о недавнем споре. Безразличие Линк к своим персонажам так безмерно, что даже не раздражает, а просто озадачивает.

Но не только приятная гладкопись фильма обеспечила ему «Оскар» за лучший неанглоязычный фильм. Академики снова продемонстрировали странный американский комплекс: смесь зависти к европейской культуре и садистской радости от зрелища ее разрушения.

«Титаник» утонет, комдива Котова выдернут с обжитой дачи, а ненужную адвокатскую мантию Вальтер подарит верному слуге.

Последняя надежда на то, что с героями наконец что-нибудь произойдет, вспыхивает, когда поезд, увозящий их на родину, внезапно останавливается в саванне. В начале 1950-х в Кении вспыхнуло знаменитое восстание «мау-мау»: герои вполне могли бы стать их жертвами, и это было бы жестоким, но оправданно эффектным финалом. История нагнала бы тех, кто надеялся убежать от нее, приемная родина обнаружила свое двуличие, вся предшествующая пастораль предстала совсем в ином свете. Но поезд остановился лишь для того, чтобы героиня получила от Африки прощальный подарок: банан и беззубую улыбку торгующей у насыпи старушки.

Облепиховое лето Россия, 2018, Виктор Алферов