Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Интонация виртуозного рассказа вызывает ассоциации с «Темными аллеями» Бунина. Живая девушка окончательно превращается в арт-объект, сексуальную фантазию с возбуждающими капельками пота на верхней губе, тяжелой грудью и шрамом, вызывающим желание целовать его. Но и чистая эротика – это политика. Велико искушение увидеть в истории Клода и Ким метафору отношения европейских левых к странам, где левая идея победила, но жить в которых им не хотелось бы. Были французы и швейцарцы, эмигрировавшие в Албанию. Но Ланцман вернулся в Париж, к антиколониальной борьбе на страницах журнала Сартра «Тан Модерн» и объятиям сартровской жены Симоны де Бовуар.

Непокоренный (invictus) США, 2009, Клинт Иствуд

Ужас «Непокоренного» в том, что он хорошо снят. Нормально снят, то есть никак. Под стать среднестатистическому сюжету о сборной по регби, игравшей из рук вон плохо, позорно, пока на нее не положил глаз гуру (Морган Фримен). Гуру ничего в регби не понимал, попил с капитаном Франсуа (Мэтт Дэймон) чайку, рассказал случай из жизни и посоветовал быть ближе к народу. Совет так перепахал душу капитана, что, допив чай, он полчаса тупо пялился в пустоту, как ни тормошила его красавица-подруга, а перед главным матчем отказался от секса. В финале чемпионата мира сборная порвала жутких новозеландцев, до обморока пугавших противников боевым танцем маори. Главная фишка танца – как бы это сказать, правая рука рубит левую, согнутую под прямым углом.

Когда голливудскому режиссеру нечего снимать, он снимает фильм именно по такой схеме. Закавыка в том, что режиссер – великий Иствуд, которому всегда есть что сказать. Сборная – Springboks, африканеры – белые южноафриканцы – боготворили ее, как питерцы – «Зенит». Убогие, но родные, да еще обиженные: за варварство апартеида ЮАР выгнали изо всех спортивных организаций. Гуру – Нельсон Мандела, первый африканец-президент ЮАР (1994–1999), отбывший (1962–1990) лютую каторгу за создание боевой организации «Умкота ве сизве».

Толстовство присуще Иствуду. Но во «Флагах наших отцов» и «Письмах с Иводзимы» (2006) оно не было банальным благодаря эпической мощи взгляда на мировую войну и с американской, и с японской точек зрения. Простая антирасистская мораль «Гран Торино» (2008) обретала силу притчи благодаря гениальному присутствию в кадре самого Иствуда. В «Непокоренном» нет ни его самого, ни космического взгляда: так, история про регби, если кто в правилах разбирается.

Мандела и вправду великий политик. Приняв страну в состоянии войны и африканеров с африканцами, и африканцев друг с другом, он погасил насилие, предотвратил месть. Почему он привлек именно Иствуда, понятно. Иствуду – вот-вот 80, Мандела правил с 76 лет до 81 года. Ровесники. Иствуд начинал с фильмов насилия – пришел к пацифизму. Мандела вдохновлял герилью – стал новым Ганди, только Ганди не предотвратил резню в Индии, а Мандела совершил чудо, хотя и нынешняя ЮАР не подарок.

Чемпионат по регби (1995) имел огромное значение. Мандела не позволил поменять форму и название сборной, ассоциировавшиеся с апартеидом: не пустяк. Он знал: при любых переменах не стоит трогать символы. Одни обидятся до слез, другие кровавых слез нахлебаются. Но как раз ощущения возможного апокалипсиса в фильме нет. Напряжение возникает, только когда Мандела усиливает службу своего телохранителя Этьенна. Его злые и преданные парни – экс-боевики, ражие новички – белые, вчерашние «гестаповцы», зато профи. Взгляды жгут и стреляют недолго. Самой циничной африканерской роже Мандела привезет из Англии любимых конфет, тот и растает, всем о конфетах расскажет.

Слишком уж тут все сладкие: душка Мандела; расисты-родители Франсуа, глумившиеся над Манделой, но идущие на финальный матч в обнимку с чернокожей служанкой; босота, скандировавшая имя единственного игрока-африканца, но тотчас задружившаяся со всей сборной; сама сборная, чей протест против равноправия ограничился швырянием банок с пивом в стены раздевалки.

Победа немощной сборной – чудо, договорных матчей в природе не бывает, но слишком уж удачно чудо приключилось, когда Манделе позарез требовался символический триумф. Впрочем, он обладает паранормальными свойствами. Возгоняя боевой дух сборной, Франсуа зачем-то повез ее в тюрьму на острове Роббен, где сидел Мандела: там ему явился призрак президента, читающего в одиночке духоподъемные стихи. Показать на экране призрак живого, дай ему Бог здоровья, человека – это запредельный морок, переходящий в запредельный цинизм, на который не решился бы даже Иствуд времен Грязного Гарри.

Нет (No) Чили, 2012, Пабло Ларраин