Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

1916-й для Ли – год-символ: тогда расистский шедевр Гриффита «Рождение нации» дал импульс возрождению ККК. Гриффит для Ли – личный враг, как и создатели «Унесенных ветром». «Клановец» начинается с цитат из обоих шедевров, но Ли плевать, что это шедевры. Для него – и он прав – это вражья пропаганда на уровне бреда о «Мартине Лютере Ниггере и его армии коммуняк», который несет в прологе некий «профессор» (Алек Болдуин). Другое дело, что порой кажется: Ли этот бред доставляет мазохистское удовольствие, а «Клановец» тяготеет к фильмам в жанре «блэксплуатейшен», которые смотрят Рон и его подруга-«пантера» – этот трэш о чернокожих суперменах предназначался для показа в гетто.

«Клановец» рифмуется с «Одураченными» (2000), фильмом об – опять-таки первом – чернокожем сценаристе компании CNS, запустившем успешное расистское шоу. В финале «Одураченных» Ли предлагал более впечатляющую нарезку расистских эпизодов из старого Голливуда, но для финала «Клановца» нашел кое-что посвежее: кадры беспорядков в Шарлотсвилле в августе 2017-го и речей Трампа. Ли вкладывал слова президента в уста Дюка, создается же впечатление, будто Трамп цитирует Великого Мага. То, что Америка не изжила расизм, – не новость. В демонизации Трампа гражданской смелости нет: вступиться за него – это был бы поступок. И беда не в том, что страстность Ли оборачивается истерикой, а в том, что он присоединяет к массовой истерике голос, драгоценный прежде всего оригинальностью и скептицизмом.

Что-то в воздухе (Apres mai) Франция, 2012, Оливье Ассаяс

В 1990 году приятельница, ветеран баррикад 1968-го, а ныне – всемирно известный специалист по истории садов и парков, передарила мне сувенир, который вручила ей парижская мэрия на двадцатилетие майского восстания студентов и с которым она решительно не знала, что делать. Я тоже не знал. Сувенир приземлился в мусорном баке с диким грохотом, поскольку представлял собой перевязанный трехцветной ленточкой булыжник. Интересно, кого осенила гениальная идея булыжников-новоделов и что делали с ними другие «ветераны»: неужели использовали как пресс-папье?

Такой же «булыжник» под видом лирических мемуаров о своей революционной молодости подарил зрителям Ассаяс.

Оригинальное название фильма – «После мая» – претендует на глобальность подхода. «После мая» – устоявшееся словосочетание, и, как правило, звучит оно с горьким оттенком. Вообще-то французы носятся со своим маем как с писаной торбой, хотя студенческий мятеж (в отличие от последовавшей всеобщей забастовки, с которой никто так не носится) был незначительным, безобидным и – марксистская терминология уместна – мелкобуржуазным пикником на фоне событий в США, Мексике, Италии. Но поколение «икорных левых», возглавляющих СМИ, университетские кафедры, а то и министерства, лелеет майский миф, носит звание «детей мая» как знак доблести и алиби для карьеристов.

«Послемайское поколение» – их младшие братья, обреченные на похмелье после вечеринки старших, поманивших их призраком революции. Ассаяс, рожденный в 1955-м, из их числа. Мальчик из хорошей, писательской, семьи, обитатель хорошего 15-го парижского округа и ученик хорошего лицея имени Блеза Паскаля, в 16 лет флиртовал с маоизмом, но потом образумился, выучился на художника, стал режиссером. Экранные данные Жиля (Клеман Метайе) повторяют анкету режиссера.

Как ни странно, хотя юбилеи и полуюбилеи мая-1968 празднуются во Франции чуть ли не как национальные праздники, хотя им посвящены сотни и сотни книг, игровое кино их практически замалчивает. Хотя, казалось бы, какая фактура, достойная кисти Делакруа. Сам мятеж едва ли не первым показал – причем весьма депрессивно – Филипп Гаррель в «Постоянных любовниках» (2005). О «послемайском поколении» сняла «US, Go Ноте» (1994) Клер Дени. У Ассаяса был шанс стать первооткрывателем темы.

Говорят, российские режиссеры разучились снимать Великую Отечественную, не чувствуют ее атмосферу, лепят комиксы, иллюстрирующие клише, к которым сведена история войны. Разучились, да, но только через полвека с лишним после окончания войны. Идеологический комикс «Что-то в воздухе» – кино автобиографическое, а кажется, что снял его выскочка, собравший все мыслимые стереотипы, относящиеся к той эпохе. Фильм – цепочка эпизодов, каждый из которых иллюстрирует тот или иной стереотип. Чудится голос режиссера, с видимой скукой предваряющий каждый эпизод политинформацией, начинающейся со слов: «Как известно…»

Как известно, «дети мая» задумались, стоит ли переходить к вооруженной борьбе, как Ульрика Майнхоф в Западной Германии, и, проболтав четыре года, сошлись на том, что не стоит. 16-летний Жиль со товарищи, пока вожди болтают, что-то поджигают «коктейлями Молотова», даже чуть не убивают какого-то охранника и пускаются в бега. Тема «революционное насилие» отработана и сдана в архив.