Кино Югославии

ситуациям отчетливо документальный привкус. Этому способствует и то, что режиссер старается быть как можно менее приметным в сюжете, он доверяет реальности, не пытается ее подправлять, дополнять, подкрашивать, все равно, в какой цвет — розовый или черный. Ему достаточно выявить ситуацию и «запустить» в нее своих героев; точно определить их характеры, цели, привычки, интересы, склонности — и дать полную волю; дальше они пойдут сами, начнут вступать в отношения, в конфликты, сами начнут строить микроновеллы, которые в конце концов сольются в цельный, гармонический сюжет о группе людей — студентке консерватории, журналисте, солдате, враче, иностранных туристах, шофере — случай свел их на мгновение вместе, чтобы опять развести в разные стороны, позволив увидеть друг друга в момент истины, в ситуации, когда человек перестает играть придуманную им самим или навязанную ему другими роль, когда он становится самим собой и видит вокруг себя точно таких же, «самих собой», незнакомых ему до тех пор современников, сограждан, соседей. За год до «Н-8» на экраны Белграда вышла картина Владимира Погачича (не дошедшая до нас по каким-то забытым сегодня причинам) «В субботу вечером».

Значение ленты Погачича трудно переоценить, ибо она открыла дорогу не только лирическому документализму Танхофера, но — в более далекой перспективе — жесткому социальному реализму Велько Булаича и даже — спустя еще полтора десятилетия — «телевизионному поколению» молодой режиссуры середины семидесятых годов. Впрочем, об всем этом речь пойдет в свое время, покамест же вернемся к упоминавшемуся уже фильму Булаича — «Поезду вне расписания», наиболее, пожалуй, удавшейся попытке рассмотреть социальные, психологические и экономические последствия народно-освободительной войны и революции, те социальные и психологические перемены, ради против иноземного и местного фашизма. Здесь, как и во всех его лучших работах герой, — не индивидуальный персонаж (этого Булаич просто не чувствует, и когда пытается снимать психологическую драму, немедленно и без мало-мальских смягчающих обстоятельств терпит художественное поражение), но масса, народ, класс, история, причем масса не аморфная, а своеобразный коллективный персонаж, состоящий из великого множества живых, индивидуализированных, своеобразных людей, отмеченных зачастую лишь одной, но безусловно исчерпывающей их характеристику деталью, и остающихся в памяти зрителя, несмотря на всю многолюдность сюжета, чтобы в свое время снова занять в нем свое собственное, лично им принадлежащее место.

Действие разворачивается в первые послевоенные годы, представляя собой эпическую хронику «великого переселения народов», происходившего в рамках аграрной реформы, когда сотни тысяч крестьян двинулись из безземельных горных районов Боснии и Герцеговины, Черногории, Сербии на освободившиеся плодородные земли Воеводины, где издавна располагались латифундии собственных богатеев и немецких колонистов. И весь этот многоголосый и многоликий фильм рассказывает о том, как специальный поезд с переселенцами движется из бесправия и темноты средневековья в будущее, в новое время, еще не слишком понятное, еще страшноватое поэтому, где, конечно же, все будет лучше, но не будет так, как у отцов, у дедов, у прадедов, как повелось от века.

И хотя каждый из них еще не замечает происходящих в нем перемен, все они вместе меняются на глазах, так что на новые земли приедут совсем другие, многое передумавшие, многое повидавшие, со многим столкнувшиеся и многое решившие люди: и бывший партизан Ловро, вернувшийся с войны, чтобы продолжить свой бой в мирное время — с невежеством, консерватизмом, страхом односельчан; брат его старший, Дуе, готовый на все, лишь бы вырваться из этого опостылевшего мира ежедневной погони за куском хлеба; еще один брат, младший; многодетная вдова, в голос мечтающая о том, чтобы у каждого из ее детишек был собственный земельный надел; и юные влюбленные, надеющиеся, что там, на новых землях, они смогут, наконец, обойтись без родительского благословения; и весь этот длинный поезд-село, все эти крестьянские дворы на колесах, с мычащей, блеющей, кудахтающей и лающей живностью, цельная, единая, неразрывная человеческая общность, представляющая собой коллективного героя картины.

И не случайно, что за картинами Погачича, Танхофера, Булаича тянется достаточно длинный шлейф фильмов-последователей. Достаточно назвать такие фильмы, как «Кусочек голубого неба» (1961, Тома Янич), коллективный портрет маленького патриархального двора, портрет рабочего люда, населяющего этот двор, — уборщика улиц и его жену, пенсионера-садовода, художника, студентки, любителя голубей, многодетной семьи с парализованным мальчиком, их горести и радости, хлопоты и невзгоды, неиссякаемый оптимизм и мгновения отчаяния.