Киноантропология XX/20

Николай Павлович Охлопков был из сибиряков, родился и рос в Иркутске. Его отец – полковник царской армии видел сына военным, для чего и отдал его учиться в кадетский корпус. Правда, одновременно тот посещал Школу живописи и ваяния, а также консерваторию по классу виолончели. Неожиданно вошёл в его жизнь и кинематограф: Николай познакомился с крупнейшим кинопрокатчиком и театровладельцем Сибири Дон Отелло, в конторе которого рисовал афиши и служил «живой рекламой», таская их на себе по городу. В 1917-м 17-летний юноша нашёл убежище в городском театре простым мебельщиком, удивлявшим всех тем, что каждую свободную минуту брал инструмент и прекрасно играл. А однажды с ходу заменил заболевшего актёра в спектакле «Царь Фёдор Иоанович». Но знаменитостью городского масштаба Охлопков стал после постановки на центральной площади массового действа «Гибель капитала и победа освобождённого труда» с участием войск, техники, рабочих с заводов, крестьян из близлежащих деревень. Себе постановщик выбрал запоминающуюся роль Тирана, загримированного под Качалова-Анатэму из спектакля «Жизнь человека». Площадной театр сменил «Молодой театр» Иркутска, где особенно удачным считали спектакль-митинг «Мистерия-буфф», состоящий из сценического представления, диспута, общения, единым действом охватывающего подмостки, зал, фойе. В 1922 году Охлопков покидает родной город, получив командировку на учёбу в Москву. Исчез юноша из дворянского сословия, из военной среды, отлично говорящий и пишущий по-французски, музицирующий, знающий классическую поэзию наизусть. Год спустя он – актёр Мейерхольда, а через несколько лет – руководитель Реалистического театра. В 1924 году Охлопков снялся в эпизоде фильма А. Разумного «Банда батьки Кныша» и был замечен даже в массовой сцене проезда бандитов по улице. Долговязый скрипач верхом, играющий, жующий, хохочущий – всё сразу, да так заразительно. Для кино Охлопкова по-настоящему открыл А. М. Роом, в театральной постановке которого «Озеро Люль» тот сыграл роль комиссара полиции. Актёр привлёк его внимание тем, что он более всего ценил,– секретом обаяния «русопятого», курносого, крупногубого лица, больших светлых глаз и пружинной пластичности крупного мускулистого тела. Простота и порода загадочно сочетались в этом типаже. Режиссёр специально придумал Охлопкову бессловесную небольшую роль, эпизод в фильме «Бухта смерти», раскрывший его мастерство и сохранивший тайну его «я». Этот блестящий этюд в 50 метров был построен на игре актёра с предметами, на жизни глаз и рук персонажа, о котором неизвестно ничего. В следующем фильме Роома, «Предатель», у актёра – большая, но столь же зашифрованная роль. Неизвестный немым свидетелем, таинственным детективом, суровым судьей проходит через весь фильм, а в нём через две эпохи. Он – единственный знавший, кто выдал революционных матросов в 1905-м, долгие годы ищущий предателя и наконец в 1925 году нашедший и разоблачивший его. Этот Неизвестный, как символ неизбежности революционного возмездия кажется пришедшим из поэтического, романтического кинематографа. Об Охлопкове пишут и говорят. А он для своего режиссёрского дебюта в кино – фильма «Митя» – выбирает иного героя, другой жанр, непохожий материал.

Во время фашистской оккупации погибла коллекция фильмов, снятых на Одесской киностудии, и среди них два фильма режиссёра Охлопкова «Митя» и «Проданный аппетит». В одном из них – лучшая роль актёра Охлопкова – Митя. Вот и получилось, что он как актёр немого кино действительно Неизвестный. Жаль. Да и как кинорежиссёр то же. А ведь авторитетный критик Александр Курс в 1929 году писал так: «Эйзенштейн, Роом, ФЭКСы, Охлопков – разнородные и разноценные мастера. Но все они в той молодой плеяде, которая делает новую нашу кинематографию». Она его вознаградила: из шести Сталинских премий три Охлопков получил по разряду «киноискусство», правда, как актёр.

Игорь Владимирович Ильинский – один из самых популярных актёров немого кино, возможно потому, что нёс он тяжёлый крест так называемого лёгкого жанра – комедии. Дети бежали за ним по улице, восторженно крича: «Игорлинский! Игорлинский!» Беспризорники по-свойски просили: «Игорь, сделай что-нибудь смешное». Его амплуа располагалось в зазоре от комического простака до комического идиота. Его исполнительская манера была наполнена красками фарса, комедии масок, пантомимы, биомеханики – изысканный микс чаплиниады и мейерхольдовщины. Он неизменно лидировал во всех актёрских опросах и анкетах, оставив за собой Мэри Пикфорд, Дугласа Фербинкса, Гарри Пиля.