Читаем Киноспекуляции полностью

Обри был зол на критиков из Нью-Йорка и Лос-Анджелеса за то, как они принимали снятые при нем картины MGM. Поэтому решил, что будет начинать прокат новых фильмов с регионов. «Контора» целый год колесила по всем Соединенным Штатам: в октябре 1973-го вышла в Чикаго и Балтиморе и завершила турне в Калифорнии в октябре 1974-го. Первые публикации в прессе о фильме Флинна (не считая объявлений о кастинге) почти все принадлежали перу толстого пройдохи Джеймса Бэйкона. 23 октября 1973 года он написал в своей авторской колонке: «Вчера посмотрел „Контору“ на спецпоказе для группы, и это „Крестный отец“ 1973 года». Сильно сказано, правда? Только давайте задумаемся: как Джеймс Бэйкон попал на спецпоказ для группы? Дело в том, что он сыграл в фильме эпизодическую роль, а в то время таковы были условия сделки. Если вы найдете в своем фильме место для жирной задницы Джеймса Бэйкона, он обеспечит вам несколько добрых слов в своей колонке. Менее пристрастные критики по всей стране разделились на три лагеря: одни сочли фильм средним жанровым продуктом, другие – жанровым продуктом чуть выше среднего, третьи – жанровым продуктом самого низкого пошиба.

Винсент Кэнби из New York Times написал: «Нельзя назвать „Контору“ плохим фильмом. Он не падает в грязь, поставив перед собой непосильную задачу. Он вообще не ставит перед собой никаких задач, кроме как убить наше время, чего явно недостаточно сейчас, когда у большинства из нас есть доступ к телевидению».

Грег Свем из Courier-Journal (Луисвилл, Кентукки) явно получил удовольствие от фильма, но в итоге заключил: «Фильм хорошо написан и хорошо снят Джоном Флинном, но и сценарий, и режиссура фрагментарны. В целом, фильм не имеет особых достоинств».

Гэри Арнолд из Washington Post объявил фильм «заунывным вторичным триллером». Пересказав весь сюжет, он приходит к выводу: «На словах это звучит как довольно увлекательное небольшое упражнение в жанре, но Флинн обладает особой ленивой, бубнящей манерой рассказа, из-за которой первичная неопрятность и грубость замысла не сдабриваются ни шармом, ни восторгом».

Джин Миллер из San Francisco Examiner назвала работу Флинна «унылой режиссурой», а сам фильм – «катастрофой».

Бернард Дрю из Journal News (Уайт-Плейнс, Нью-Йорк) высказался о Флинне с еще большим презрением: «Сценарист и режиссер Джон Флинн, ранее случайно создавший один из самых смешных фильмов 1960-х, „Сержант“, и умудрившийся в „Иерусалимском деле“ превратить Святую землю в долину скуки, достигает новых вершин бездарности в фильме „Контора“».

Но Роджер Эберт, в рецензии для Chicago Sun-Times в октябре 1973-го, дал фильму три с половиной звезды из четырех и написал: «„Контора“ – это стильный, очень хорошо поставленный и сыгранный боевик о гангстере, который мстит преступной группировке за смерть своего брата. Краткий пересказ сюжета звучит довольно обыденно, но фильм выделяется из общего ряда благодаря богатству в деталях». Затем Эберт поясняет свою позицию: «Нам не так важен сам ход событий, такие события всегда происходят в боевиках. Все машины взрываются и сгорают одинаково. Но вот люди в этом фильме на редкость интересны».

Наконец, ровно год спустя, в октябре 1974-го, в Los Angeles Times Чарльз Чамплин завершил свой хвалебный отзыв таким выводом: «Всегда с особым удовольствием смотришь фильм, который полностью, от начала до конца, контролируется режиссером, эдакое упражнение в профессионализме, и „Контора“ дарит такое удовольствие, приятным довеском к удивлению, напряжению и живым портретам людей».

Но только Джон Фокс, в рецензии для Oakland Tribune, дал более-менее серьезный анализ, выходящий за рамки пересказа и оценочного вердикта («хорошо», «плохо» или «никак»). «Фильм проницателен в понимании отношений между мужчинами. Хотя жестокость может помешать некоторым зрителям уловить посыл, в нем есть хорошая мысль о том, что человек способен победить грозную силу, если только найдет в себе достаточно ресурсов и стойкости».

Я впервые увидел «Контору» в марте 1974-го, когда ее прокатывали в Теннесси под названием «Хорошие парни всегда побеждают» (вообще-то неплохое название, если вы видели фильм). Джо Дон Бейкер был невероятно популярен в этом штате благодаря фильму «Широко шагая», и рекламная кампания всячески подчеркивала его схожесть и связь с Бьюфордом Пассером[42][43].

Восемь месяцев спустя, когда фильм наконец добрался до Лос-Анджелеса под оригинальным названием «Контора», я снова увидел его в кинотеатре United Artists в Марине-дель-Рей, на двойном сеансе с «Побегом» Сэма Пекинпы (представляете, какая порция стрельбы и драк для подростка!).

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941
100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии».В первой книге охватывается период жизни и деятельности Л.П. Берии с 1917 по 1941 год, во второй книге «От славы к проклятиям» — с 22 июня 1941 года по 26 июня 1953 года.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное