Читаем Киноспекуляции полностью

Тот факт, что „Лорды Флэтбуша“ был снят на 16-мм пленку (за 380 тысяч долларов), а потом расширен до 35 мм, лишь усиливает реалистичность картины. „Лорды“ ближе по духу не к „Американскому граффити“, а к „Злым улицам“ (но без их пессимизма); это очень нью-йоркский фильм, делающий упор на характеры и диалоги, а не на визуальный стиль… Создатели фильма хорошо знают своих героев, любят их и приглашают нас разделить их чувства. Для „Лордов Флэтбуша“ характерны тонкая наблюдательность и обилие говорящих деталей; этот фильм подарит вам множество душераздирающих моментов».

Голливудский бульвар

«Как минимум со времен „Мертона из кино“ (1924) Голливуд то и дело направляет объектив на себя, как правило под сатирическим, даже порой жестоким углом.

Но впервые мы видим такое зрелище, как „Голливудский бульвар“: возмутительную, уморительную пародию на чокнутый мир низкобюджетного эксплуатационного кинопроизводства. И какая компания может лучше справиться с такой задачей, если не New World Pictures Роджера Кормана?

Конечно, New World слишком хорошо знает свою публику, чтобы пытаться подать ей реалистичный взгляд на хаотичную, суровую и несчастливую жизнь начинающего актера. Вместо этого студия максимально все упрощает и огрубляет, стараясь добавить как можно больше динамики и обнаженных бюстов, чтобы доставить удовольствие поклонникам тех самых фильмов, которые здесь высмеиваются. Однако картина достаточно изобретательна и умна, чтобы развлечь и киноманов».

Школа Малибу

«Название „Школа Малибу“ предполагает бодрую, залитую солнцем историю любви, где будет много песка, серфинга и бикини.

Однако фильм оказывается совершенно о другом. Он о восемнадцатилетней девушке (Джилл Лэнсинг, неопытная, но сильная молодая актриса), которая ненавидит школу, балансирует на грани исключения и презирает мать, которую винит в самоубийстве отца. Когда парень (Стюарт Тейлор) бросает ее ради богатой девчонки, ее терпение заканчивается. В отместку она соблазняет учителей ради высоких оценок, торгует своим телом ради столь желанных украшений и обнаруживает, что ее возбуждают убийства.

Все это звучит и выглядит довольно мрачно, но, случайно или намеренно, режиссер Ирв Бервик и сценаристы Джон Бакли и Том Сингер чувствуют такую эмоциональную связь с героиней, что фильм превращается в удивительно участливый рассказ об одержимости.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941
100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии».В первой книге охватывается период жизни и деятельности Л.П. Берии с 1917 по 1941 год, во второй книге «От славы к проклятиям» — с 22 июня 1941 года по 26 июня 1953 года.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное