Киносценарии: Нечаянные радости. Светлый ветер. Потусторонние путешествия

У здания местного научного общества «Антениум» стояла толпа. Афиша гласила: «Месмерист Спенсер Холл. Магнетизация и окоченение мышц у загипнотизированных субъектов. Чудеса перевоплощения и предсказание судьбы».

Некий человек ярким солнечным днем держал в руках газету и читал вслух: «Если на прошлом сеансе магнетизера присутствовало тысяча двести человек, то на нынешнем их было уже полторы тысячи. Сэр Хиггенс, хорошо известный местный житель, предложил себя для магнетизации. Она началась в десять часов и полторы минуты...»

Освещенный лампами, заполненный до отказа зал «Антениума». На эстраде Спенсер Холл, магнетизер, и Хиггенс, местный житель, сидящий в кресле. Голос читающего газетный отчет как бы комментирует: «В десять часов четыре минуты глаза сэра Хиггенса закрылись. На шум в зале он открыл их, но с трудом. Через десять с половиной минут после магнетизации глаза его закрылись снова, и после нескольких пассов сон стал полным: сэр Холл фиксировал ноги сэра Хиггенса поочередно в горизонтальном положении, а правую руку — по прямой линии несколько выше ручки кресла. В этом смешном и утомительном положении сэр Хиггенс сидел с закрытыми глазами, несколько более бледным, чем всегда, лицом, но с выражением глубочайшего сна. Зрители смотрели с жадным любопытством. Нечувствительность была установлена уколами булавки и запахом нашатырного спирта. Это необычное и великолепное зрелище, к сожалению, было омрачено грубой выходкой одного из зрителей. В тот момент, когда сэр Холл собирался выстрелить из пистолета над ухом сэра Хиггенса, чтобы убедить всех в полном окоченении мышц и отсутствии сознания у замагнетизированного субъекта, этот зритель выбежал на сцену, вырвал пистолет из руки сэра Холла и сбросил из кресла на пол сэра Хиггенса, крича публике, что ее нагло надувают, и употребляя прочие грубые выражения. Произошедшее оказало шоковое действие на нервную систему сэра Хиггенса, все еще бывшую под магнетическим влиянием, и у него получился легкий нервный припадок, но сэр Холл, проявив самообладание, мгновенно устранил его под аплодисменты публики. Что касается скандалиста, то он был выведен из зала констеблем Уинчем, и согласно полицейскому протоколу, оказался Джорджем Маком Уиртером Фотерингеем, клерком из конторы Гомшота...»

Человек, ярким солнечным днем читавший газету голосом, каким обычно судья зачитывает приговор, был сам Гомшот, хозяин конторы. Подсудимым, который, сидя за канцелярским столом, нервно грыз карандаш, был, естественно, Джордж Мак Уиртер Фотерингей, а свидетелями — клерк Бомиш и секретарша Джесси.

«Как установлено, — продолжал чтение Гомшот, — вышеупомянутый Фотерингей действовал под влиянием алкогольного опьянения...»

— Это формальная клевета, сэр, — сказал Фотерингей, — мои действия были публичным протестом против всякого рода чудесных сил, которых я не признаю...

Попробуем ясно определить, что такое чудо. Чудо — это что-то противоречащее законам природы...

— Сэр, — сказал Гомшот, который начал терять самообладание, — я попросил бы вас не уклоняться от сути...

— Сэр, — сказал Гомшоту Бомиш, — вам известно, что в этом вопросе я принципиально расхожусь с Фотерингеем. Я не только признаю животный магнетизм, египетские мудрости Калиостро, халдейскую магию, я верю, что чудеса повышают силу человеческого прозрения, покоряя пространство и время... Тем не менее ради истины я хочу подтвердить слова Фотерингея о клеветническом выпаде репортера по поводу алкогольного опьянения... В кабачке «Длинный дракон» мы выпили всего бутылку портера и незначительное количество пива...

— Сэр, — сказала Гомшоту секретарша Джесси, — смею вас заверить, что Джордж никогда не совершает глупости под влиянием низменных порывов, а только под влиянием своих несчастных страстей.

— Я попросил бы говорить более конкретно, — сказал Гомшот и затряс газетой.

— Вот именно, — сказал Фотерингей и выхватил газету из рук оторопевшего хозяина, — смотрите, что за галиматья здесь написана... «Сэр Хиггенс, разбуженный, рассказал свои ощущения. Он чувствовал щекотание по всему телу и в конечностях, затем дрему. Тело как будто погружалось в море. Он стал как бы мертв для окружающих, но чувствовал, что вокруг происходит что-то, в чем он не может дать себе ясного отчета...» Вот что такое чудо, сэр... Если б чудес не жаждали всякого рода легковеры и болтуны, они бы никогда не могли бы произойти...

— Значит, ты не веришь в магнетическое ясновидение, — вскричал Бомиш, — а индийские йоги, а Магомет, а госпожа Блаватская...

— Джентльмены, — крикнул Гомшот, — я здесь не для того, чтобы обсуждать вопросы оккультизма... У меня контора по оптовой торговле предметами дамского туалета, если это вам угодно... И если б не присутствие здесь мисс Джесси, то я б еще кое-что добавил по этому поводу...