Киносценарии: Нечаянные радости. Светлый ветер. Потусторонние путешествия

И я не позволю, чтобы мое имя употребляли в газетах в связи со всякого рода скандалами... Это подрывает мой кредит в банке... И если вы, Фотерингей, не пойдете к этому магнетизеру, черт бы его побрал, и не извинитесь перед ним, да так, чтобы это было напечатано в газете, я вынужден буду вас... Вы меня понимаете?.. Вынужден, понимаете... А ведь я хотел прибавить вам жалованье, — добавил Гомшот уже потише.

— Сэр, — сказал Фотерингей, и лицо его приняло каменное, упрямое выражение, — сэр, я никогда и ни за что не признаю правоту тех, кто верит в чудеса и прочие нелепые россказни... Вы хотите, сэр, чтобы я отказался от своих убеждений?

— Фотерингей, — сказал Гомшот, — я знаю, что вы челозек честный и малоимущий... Я знаю, что после смерти жены вы остались с малолетним сыном... Но поймите и меня... Этот скандал бросает дурную тень на репутацию конторы...

— Он пойдет, сэр Гомшот, — торопливо сказала Джесси. — Это просто сейчас он возбужден и расстроен...

— В конце концов, Джордж, — сказал Бомиш, — тебе вовсе не надо отказываться от своих взглядов на чудеса... Ведь верно... От тебя требуют просто извиниться за свое не совсем тактичное поведение...

— Я очень рад, что вы меня, наконец, поняли, — сказал Гомшот и вышел.

— Бомиш, — сказала Джесси, когда Гомшот вышел, — зачем ты потащил Джорджа на этот сеанс магнетизма?.. Ты ведь знаешь его взгляды и его характер... Так друзья не поступают...

— У меня с Джорджем старый спор о чудесах, — сказал Бомиш, — но, честно говоря, я и сам теперь жалею, что повел его на сеанс этого магнетизера, вызывающего у субъекта сонливость... Мне и самому, честно говоря, кажется, что этот Спенсер Холл не настоящий чудотворец, а обыкновенный шарлатан... Я хотел тебе показать совсем другое, Джордж... Я хотел повести тебя в волшебную лавку, но, к сожалению, я и сам не знаю, где она находится...

— Волшебная лавка, — усмехнулся Фотерингей, — только и всего... А я думал, что после магнетиста-шарлатана ты попытаешься убедить меня в существовании чудес египетскими духами или местными сомнамбулами...

— Нет, волшебная лавка — это совсем другое, — сказал Бомиш, — правда, я только слышал о ней, но никогда не видел... Вернее, видел, но как-то неясно... Говорят, она расположена на Риджент-стрит...

— Я знаю эту лавку, — сказала Джесси,— раза два я проходила мимо ее витрины, где выставлены волшебные шары, чудодейственные колпаки, корзины для фокусников, куклы для чревовещаний и множество подобных забавных изделий... Я даже хотела предложить вам, Фотерингей, с Джипом сходить туда.

— Если вы имеете в виду скромную лавчонку, — сказал Фотерингей, — между магазином, где продают картины, и заведением, где выводят цыплят в патентованных инкубаторах, то она не на Риджент-стрит, а ближе к Сэркусу...

— Можеть быть, Джордж прав, — сказал Бомиш, — мне действительно иногда казалось, что видел я ее не на Риджент-стрит, а ближе к Сэркусу... Хотя нет, скорей за углом на Оксфорд-стрит... Или даже в Холборне... Но я всегда видел ее на другой стороне улицы, так что к ней трудно было пробраться, и чем-то она всегда напоминала мираж...

— Толкуй что хочешь, Тодди, — сказал Фотерингей Бомишу, — для меня ясно, что настоящих чудес, не шарлатанства, а настоящих чудес никогда не бывает... Это для меня ясно, как дважды два...

— А все-таки сходи на Оксфорд-стрит,— сказал Бомиш.

— Не на Оксфорд-стрит, а на Риджент-стрит, — сказала Джесси, — если хотите, пойдем вместе, Джордж... И возьмем с собой Джипа... Надо позабавить мальчика...

Джесси и Фотерингей шли по улице.

— Джесси, — говорил Фотерингей, — вы только не подумайте, что меня всегда вот так тянет на болтовню с молодыми женщинами... С тех пор, как умерла моя жена, я дал себе зарок... Нет, не просто зарок... Я выработал целую теорию... Это была очень ясная и правдивая теория...

— Как большинство ложных теорий, — улыбнулась Джесси.

— Джесси, — говорил Фотерингей, — самое интересное, что Джип принял и полюбил вас... Милый мой мальчик, он совершенно не похож на меня... Он унаследовал черты своей матери... Ее нежность... И если мы, два таких разных человека, оба полюбили вас...

— Купите мне фиалки, — сказала Джесси, — и давайте разделим этот букетик на две половины... Половину возьмите себе, а половину дайте мне... Только не подумайте, что в этом какое-то колдовство... Я знаю, что вы принципиальный противник всяких чудес и колдовских чар... Просто я очень люблю эти цветы, и мне хочется, чтобы вы их тоже полюбили... — и она воткнула ему цветы в петлицу.

Из здания школы, где учился Джип, доносилось хоровое пение. Это дети, для заучивания таблицы умножения, распевали ее на популярный мотив старой английской песенки.

— Придется подождать, — сказал Фотерингей, — уроки еще не кончились.

Он и Джесси уселись на скамейку в тени.