Кинжал Клеопатры

К настоящему времени все в городе знали, что «рука» была установлена в парке, чтобы собрать средства на ее возведение в Нью-Йоркской гавани. Также она стала одной из туристических достопримечательностей города. Но вид гигантской бестелесной руки привел Спенса в замешательство. На самом деле это выглядело жутко. Он вздрогнул, проходя под массивными металлическими пальцами, думая о вкусных бутербродах с сардинами и сыром, которые он съест во время перерыва. Его жена приготовила ему их в благодарность за то, что он пожертвовал своим сном, чтобы она могла поспать.

Какой-то предмет в кустах за статуей привлек его внимание, и он сделал шаг, чтобы рассмотреть его получше. Пока он приближался, по телу пробежало нехорошее предчувствие – жена часто утверждала, что у него «дар» предвидения. Было это правдой или нет, но, подойдя ближе, он внезапно остановился. Ему не хотелось двигаться. Хотя он не мог ясно разглядеть объект, первой мыслью было то, что там находилось нечто страшное, темное и изуродованное. Сделав глубокий вдох, он заставил себя двигаться вперед. Он проработал полицейским более десяти лет, но патрульный Шеймус Р. Спенсер совсем не ожидал увидеть то, что лежало в кустах парка Мэдисон-сквер.

За статуей, частично скрытые листвой, лежали обугленные останки человеческого тела.

Ноги патрульного Спенсера одеревенели, его тело скукожилось так же, как искореженная, почерневшая плоть перед ним. Ему хотелось бежать, скрыться в ночи, забыть это ужасное зрелище. Он огляделся, но единственным человеком поблизости был бродяга, спавший на скамейке в парке. Подойдя на цыпочках вперед, как будто мог разбудить труп в кустах, он осмотрел его повнимательнее. Длинные растрепанные пряди человеческих волос подсказали ему, что тело, скорее всего, принадлежало женщине, что подтверждалось накинутым на нее красным платьем. Любопытно, что платье было целым, словно его положили туда после того, как огонь погас. Присмотревшись внимательнее, он увидел что-то белое, отражающее бледный лунный свет.

На шее жертвы было аккуратно надето ожерелье, которое представляло собой зубы животного. Острые и белые клыки поблескивали в лунном свете, как талисман от грядущего зла.

Глава 28

Следующее утро выдалось серым и ленивым. И впервые с тех пор, как Элизабет устроилась на работу в «Геральд», она боялась идти на нее. Ее решимость, проявленная прошлой ночью, растаяла в тусклом утреннем свете. Она знала, что если попросит Фергюсона об отгуле, то он согласится, тем не менее она боялась, что он отстранит ее от работы над делом. Встав с постели, она умылась и надела простое серое платье, которое редко надевала, потому что считала, что оно не идет ни ее фигуре, ни цвету лица. Теперь она выбрала его именно по этой причине. Выпив залпом чашку остывшего кофе, она надела шляпку, схватила сумочку и портфель и вышла из квартиры, тщательно заперев за собой дверь на два замка.

Когда она приехала в «Геральд», было уже больше девяти. Она была рада увидеть Фредди Эванса в вестибюле.

– Как поживаете, мисс? – спросил он. Его кожа выглядела розовой и загорелой, веснушки на лбу были более заметны.

– Думаю, Фредди, ты уже можешь звать меня Элизабет.

– Хорошо, мисс. Значит, с вами все в порядке?

– Со мной все в порядке, спасибо, – отрывисто сказала она.

– Вчера все волновались за вас.

«Не все», – подумала она.

– Я как раз иду повидаться с мистером Фергюсоном.

– Я тоже. Сегодня утром он казался очень взволнованным.

– Ты его уже видел? – спросила она, когда они поднимались по мраморной лестнице, а утренний свет струился сквозь высокие боковые окна.

– Я пришел сегодня немного пораньше – он говорил, что за последние два дня мы продали много газет. Кажется, причина в вашей истории, – сказал Фредди, взбегая по лестнице впереди нее.

Элизабет последовала за ним, и, когда они приблизились к площадке второго этажа, она увидела в конце коридора фигуру. Она узнала шаркающую, неуклюжую походку Карла Шустера еще до того, как он повернулся к ней.

– Неужто это наша героиня дня. Похоже, вы стали звездой. Поздравляю.

– Спасибо, – ответила она. – Но что…

– Увидимся позже, – сказал Шустер, направляясь по коридору к своему кабинету. За ним тянулся тот же аромат, который Элизабет заметила в кладовке, – сочетание лайма и мяты. Волна страха пронзила ее тело. Конечно, Карл Шустер не мог быть тем, кто напал на нее. Возможно, у него и мужчины, сделавшего это, был один и тот же парикмахер. Или, быть может, аромат уже был в кладовке до нападения – она точно не знала. Лосьон после бритья с ароматом лайма был популярен. Даже ее отец иногда пользовался им.

– Мисс? – переспросил Фредди. – С вами все в порядке, мисс?

– Э-э, да, я в порядке.

– То, что я сказал, правда, мисс. Мистер Фергюсон в восторге от вашей истории.

Фредди не преувеличивал. Когда она вошла в кабинет редактора, Фергюсон приветствовал ее широкой улыбкой, которая шла ему так же, как плохо сидящий костюм. На лице, от природы не склонном к таким выражениям, она казалась странно неуместной, как галстук на козле.

Он схватил ее за руку и крепко пожал.